— Дальняя дорога, — помолчав, выяснила Ирина Власьевна.
— Ловко!.. — скользко сказал Геннадий Павлович.
— О-ох! — первородяще застонала Надежда Клавдиевна. — Сколь дальняя-то?
— Не ближний свет, — пояснила гадалка.
— О-о-ох! — еще мучительнее заголосила Надежда Клавдиевна.
— Это мы и сами, без ясновидящих, знали, — запротестовал Геннадий Павлович. — Любушка в записке написала, что едет в Москву.
— Дорога была трудная, — гнула свою линию Ирина Власьевна.
— Ой, Любушка-а, доча-а!..
— Надежда, прекрати, — рассердился Геннадий Павлович. — Что ты воешь, как на кладбище?
— А видно чует материнское сердце, — мстительно ответила Геннадию Павловичу Ирина Власьевна.
— Вы глядите, что карты скажут, а не свои догадки стройте, — возмутился Геннадий Павлович.
— Что есть? — зловеще сообщила гадалка.
— Что? — ухватилась за сердце Надежда Клавдиевна.
— Не разберу чего-то… Казенный дом что ли? Или король? Ага! Теперь вижу. Никак живая!
— Гена, слышишь, живая Любушка!
— В важном казенном доме у вашей Любы встреча с королем трефовым, — пояснила гадалка.
— А король-то не бандит какой часом? — испуганно спросила Надежда Клавдиевна.
— А теперь поди их отличи, — задумчиво произнесла Ирина Власьевна. — Кто бандит, а кто честный человек?
— Да, — согласилась Надежда Клавдиевна.
— И что же это за дом такой важный? — ядовито поинтересовался Геннадий Павлович. — Не Кремль случайно?
Ирина Власьевна крепилась.
— А вот и дочка твоя, Надежда. Отыскалася окончательно.
— Где? Где? — принялась заглядывать в карты Надежда Клавдиевна.
— А как раз на короле лежала, а теперь отдельно, но наперекрест.
— С чем наперекрест? — взволнованно спросила Надежда Клавдиевна.
— Ну с королем же! — нетерпеливо ответила Ирина Власьевна.
— И что это значит? — стыдясь своей непонятливости, уточнила Надежда Клавдиевна.
— Еще встреча им предстоит, — компетентно разъяснила Ирина Власьевна.
— В Кремле? — поразилась Надежда Клавдиевна.
— Ага! С президентом! — встрял Геннадий Павлович и с самой наисаркастической иронией поглядел на гадалку. — Ой, бабы! Всякой-то ерунде верят.
— А чему я должна верить? — обиделась Надежда Клавдиевна. — Телевизору твоему?
— Тоже конечно, соврут, не дорого возьмут, — согласился Геннадий Павлович. — Но хоть не так явно, без тараканов.
И он еще прибавил звуку, увидев заставку ночного выпуска новостей.
— Ирина Власьевна! — заискивающе попросила Надежда Клавдиевна и вкрадчиво положила на стол снятое со среднего пальца золотое кольцо стиля «чалма». — Не обращайте на Гену внимания. Скажите, христа ради, что с Любушкой?
— Богу твое золото не нужно! — укорила Ирина Власьевна Надежду Клавдиевну, прибирая кольцо в руку. — Но скажет он тебе всю правду сейчас моими устами. Господи, откройся ты нам, где раба твоя Любовь Зефирова?!
— Начинаем наш выпуск экстренным сообщением, — сообщил телевизор.
— Укажи, господи! — стараясь перекрыть ведущего, вскрикнула ясновидящая.
На экране появилась фотография Любы с номером под грудью и ростомером за спиной.
— Надя! — осипшим голосом произнес Геннадий Павлович и вытянул к экрану трясущуюся руку. — Люба!
— Свят-свят! — Ирина Власьевна выронила кольцо и осенила себя крестом.
— А-а! — вскрикнула Надежда Клавдиевна и пошла к телевизору, выпростав вперед руки.
Она принялась гладить экран и истошно завывать:
— Любушка моя, что они с тобой сделали?
— Спасибо тебе, господи, за откровение твое! — встрепенувшись, шумно упала на колени Ирина Власьевна, подхватывая кольцо.
— Тихо! — закричал Геннадий Павлович и прибавил звуку так, что задрожали фанерные стены.
— В покушении на президента Российской Федерации подозревается опасная преступница… — грохотало из телевизора. — Ранее неоднократно судимая. В Москве находится с прошлого понедельника …особые приметы… может быть вооружена…
«Бом твою мать!» — пораженно выдохнули настенные часы.
— Это какое-то недоразумение, — надломившимся голосом сказал Геннадий Павлович.
— Бог-то все видит! — торжествующе заметила Ирина Власьевна и начала удовлетворенно складывать карты в темную намоленную библию.
— Любушка… — продолжала гладить экран, извещавший об окончании передач, Надежда Клавдиевна.
Геннадий Павлович поспешно выключил телевизор, словно надеясь, что постыдная и несомненно ошибочная информация исчезнет без следа, как сгорает в кухонной плите компрометирующая записка. Затем он взял Надежду Клавдиевну за плечи и осторожно усадил на диван.