Люба весело покрутила головой:
— Тоже чистые.
— В ушах шрамов нет? — спросила, не удержавшись, Лада. — В уши ничего не вставляли?
Люба судорожно сжала коробок с соусом.
— Ладушка, в машине ты грубила, теперь здесь… Я смотрю, это явления одного порядка, одна цепочка так сказать, — зловеще укорил Николай.
— Про шрамы я серьезно, — взяла себя в руки Лада, — Как будущий врач.
— Влада Сергеевна у нас в медицинском учится-надрывается, — ласково сообщил Николай. — Скоро будет дипломированным врачом-сексопатологом. А пока практикуется.
Люба примолкла.
— Не слушай его. Я на педиатрическом учусь.
— Педиатрический, — обрадовалась Люба. — Значит, детей будете лечить?
— Я что, на больную похожа?
«Очень!» — пробормотала коляска.
— Что вы! — пробормотала Люба. — А зачем тогда учитесь?
— Поступить легче, никто в педиатры не идет. Кому охота шесть лет зубрить, а потом на участке учить полоротых мамаш сцеживать, да слушать, как младенцы орут? Я после института в косметологию пойду, или УЗИ буду делать в платной клинике, — объяснила Лада.
— Какая ты, Влада Сергеевна, меркантильная девушка, — ласково попенял Николай. — Шагу за так не сделаешь! Хотя, по большому счету, ты глубоко права. Есть такое налаженное состояние в мире, порядок такой, что всякий труд должен оплачиваться. Один от денег откажется, другой, тысячный. Они ж тогда обесценятся, деньги. В магазине их не станут брать — кому нужна пустая бумага? Но, в то же время, не за так же торговать? Глядишь, торговля прекратит существование. Бутики все, супермаркеты позакрываются. Тогда такие красивые девушки, как Влада Сергеевна, откажутся работать: фиг ли, скажут, Николай мы будем в театре своем корячиться, если потом за эти деньги даже булку хлеба не купить, не говоря уж о колечках, сумочках? А если денег в театре нет, казна государственная опустеет. Ветераны наши останутся без пенсий, военные, врачи-сексопатологи и другие бюджетники — без довольствия. А без довольствия, какое удовольствие, даже если секса навалом, имеют тебя полный рабочий день? Хаос, беспорядок наступит полный.
Николай выругался.
— Беспорядка нам не надо, — натянуто согласилась Лада.
— Видите, вы правы, — порадовалась за Ладу Люба.
«Плохо Коля твой говорит, плохой он, по— моему, человек», — опять принялась подозревать коляска.
Но Люба коляску не слышала.
Лада с усилием изображала радость и хорошее настроение.
— Лада, значит, вы работаете в театре в свободное от учебы время? — принялась расспрашивать Люба.
— Это даже не театр, а цирк, — бросила Лада.
— Как я вам завидую, Лада! А вы можете меня в свой номер взять? Я буду петь. Я хорошо пою и умею танцевать на коляске.
— Как Николай распорядится.
— Коля, — умоляюще протянула Любовь. — Я так хочу побывать в настоящем цирке! Можно?
— Чего нельзя-то? — пожал плечами Николай.
— А когда? Завтра можно? Мне прямо не терпится.
— Ну как — завтра? Сама подумай. Сначала ты президенту спеть должна.
— Какому президенту? — сказала Лада.
— Тому самому. У нас что, президентов за последние двадцать лет много было? — бросил Николай.
— Ты царю петь будешь? — уставилась Лада на Любу. Она перевела взгляд на Николая. — Коля, серьезно, что ли?
— А когда Коля несерьезно что-нибудь делал? Ты думаешь, Коля целыми днями в нарды играет? Коля в данный момент, помимо всех прочих дел, собирается навести порядок с инвалидами в шоу-бизнесе. Взять под отеческий контроль все их творческие дела и инновации.
— Я спою президенту свои песни и просто уверена, что после этого он непременно обратит внимание на проблемы людей с ограниченными возможностями, — размечталась Люба.
— Чего ограничивать людей, если есть такая возможность? — решительно поддержал Николай. — Пусть зарабатывают на здоровье. Как я Любовь-то неожиданно встретил!
— Я на Колю прямо с неба свалилась, — сообщила Люба Ладе.
— Да? — стараясь держаться приветливо, протянула Лада.
— Все так внезапно! — сияла Люба. — И это знакомство, и эта дорога, и теперь вот это кафе с пандусами, с жареной картошкой. Коля, ты знаешь, я ведь однажды свой город уже почти приспособила для инвалидов.
— Мэру ноги что-ли переломала? — бросила Лада.
— Нет. Это давно было. Оборудовала пандусами, сделала съезды. Не сама, конечно. Я только поднимала общественное мнение.
— И что? — заинтересовался Николай.
— Все разрушили. Все!
— Наркоманы? — не удержалась от сочувствия Лада.
— Точно не знаю. Но думаю, товарищ Каллипигов был не наркоман.