«Что же нужно этой женщине? – удивился я, выслушав Катаева. – Зачем она жертвует огромные деньги, зачем утверждает при этом, что эта жертва – следствие ее ужаса перед поступком мужа?» А потом понял. Я понял это еще до того, как Вы выронили письмо…»
– …Письмо от покойницы пришло к вам после Нового года, – сказала Анюта. – Это само по себе было страшно: письмо с того света! – но вложенная в него ксерокопия, наверное, могла бы довести вас до инфаркта, будь вы чуть послабее нервами. Непоправимая дарственная, затронувшая, я так понимаю, и интересы Константина Барклая! А что, Евгений Владимирович, у вас с женой имелся брачный контракт? Имущество у вас было несовместное?
– Мы несколько лет были в разводе… – вдруг сказал он. – А потом снова зарегистрировались. Так было нужно…
– Вы очень доверяли жене.
– Доверял… – он потер лоб. – Ревность делает чудеса… Особенно с вами, женщинами…
– Не отвлекайтесь! – попросил помощник.
– Разумеется, организовать кражу в нотариальной конторе было несложно, – продолжила Анюта. – Но надо было завладеть самой дарственной. Прежде чем найти того, кому предназначался столь щедрый дар, вы решили поискать у Ольги. Вы перерыли квартиру, затем бросились на дачу. Вас видел информатор «Столичной газеты»…
– Это ничего не доказывает.
– А я ничего и не доказываю. Это, наверное, на даче, вместо дарственной, вы нашли еще четыре копии письма?
– Пять! – неожиданно для самого себя сказал Левицкий. Это были его первые слова за все время разговора.
– Четыре! – Анюта покачала головой. – В том-то и дело, что четыре! Пятая копия за пару недель до этого была случайно обронена Ольгой в московской комнате Игоря Ледовских! Возможно, она принесла это письмо, чтобы посоветоваться, но потом поняла, что неудачно выбрала советчика. В любом случае, она выронила это письмо, а он нашел и даже не понял сначала, что это такое. Конверт от этого письма никогда не будет найден, потому что его никогда не было…
– Ах вот откуда взялось шестое письмо… – помощник покачал головой и поморщился. – Какая глупость! Какое идиотское совпадение!
– Это верно, – согласилась Анюта. – Но учтите: мое отношение к совпадениям совершенно другое…
– Ваше отношение нас мало волнует, – перебил Барклай.
– Да-да… Так вот: вы нашли четыре копии письма, и это вас сильно насторожило. Зачем она сделала эти копии? Вдруг их было больше и они тоже отправлены? А если такие же письма придут к вам на работу, еще куда-нибудь? Вдруг они попадут в руки посторонним? Если обнаружится связь между полным угрозами письмом Ольги и вами, следствие сильно заинтересуется семейной версией ее гибели. По крайней мере, будет трудно рассказывать истории о вашей немеркнущей любви. Ведь станет ясно, что ваши отношения были плохими, жена угрожала вам чем-то серьезным. Тут и любовница придется очень кстати. Муж – всегда главный подозреваемый!.. А кстати, зачем она распечатала письмо в нескольких экземплярах?
Они оба, как по команде, пожали плечами.
– В общем, вы решили их на всякий случай обыграть. Тем более, что содержание было неясным, и даже пол отправителя не угадывался. У вас потрясающая фантазия, Константин! – Он любезно кивнул. – И огромная жажда риска! – Он снова растянул губы в бесцветной улыбке. – Иначе вам, видимо, скучно! Хотелось бы заметить также, что письмо от Ольги было получено пятого, а первые его копии разосланы вами шестого. Всего одни сутки, а уже и дома обысканы, и копии найдены, и план составлен! Вы так быстро реагируете или все-таки получили письмо от Ольги не пятого января, а раньше? – Она обвела их взглядом, но их лица окаменели. – Да ладно вам! – Анюта улыбнулась. – Я ведь это так – из любви к истине! Может, наша почта работает не так плохо, а? Молчите? Хорошо… Ваш план был, собственно, следующий: если кто-то узнает, что Александров получил некое письмо с угрозами, то это может быть письмо от кого угодно, но только не от жены. Как это сделать? Да элементарно! Пусть он получил письмо, но такие же письма получили и другие люди. Единственное, что вам пришлось сделать – это распечатать конверты. К сожалению, вы не знали, на каком принтере печатала сама Ольга, но сочли это не очень важным. Главное, что письма были идентичными. Прежде всего, вы отправили копию Катаеву. Оно работало против Фатеева, и вы даже не поленились съездить в Троицк и оставить там несколько похожих конвертов. В квартире Фатеева вы увидели банку с мышьяком, и это натолкнуло вас на остроумную мысль. Дело в том, что разработчики излучателя называли его между собой «Мышьяк» – он, с их точки зрения, годился только для того, чтобы травить мышей. Вы решили насыпать в конверты яда. Рано или поздно следствие должно было узнать о названии прибора, и это было бы дополнительной зацепкой. Но вы решили сделать еще хитрее! Остальные копии письма вы решили разослать тем, кто мог бы придумать собственные версии для его содержания. Их адреса, как и адрес Катаева, вы нашли по базе телефонных номеров. Кстати, здесь есть неувязка. Квартира Александровых, как и другое их имущество, была оформлена на жену. Но письмо было адресовано самому Александрову, ведь его отправляла жена, и не по телефонной базе. На эту неувязку никто не обратил внимания, так как существовал второй телефонный номер. Вам повезло… Так вам везло не всегда, но об этом я скажу позже… Итак, вы стали искать кандидатов на получение писем. Вам сразу пришло в голову имя стоматолога Балитоевой, у которой вы лечились. Стоматологи раньше работали с мышьяком, кроме того, истории про сумасшедшего мужа Балитоевой известны всем, кто с ней имел дело. Вы тоже, наверное, слышали жалобы врача на ревнивого Артура? Два года назад, когда вы были у нее последний раз, она разводилась. Вам пора к стоматологу, Константин! Для тех «интеллектуальных» игр, в которые вы играете, нужны очень крепкие зубы! Не запускайте их! – Теперь он не улыбался: прислушивался к объявлению диктора. Анюта увидела, что он волнуется. – Следствие стало бы заниматься любыми версиями, а это, во-первых, элегантно – так запутывать, а во-вторых, это было дополнительное время для маневров. Вчера я как раз узнала, зачем вам было нужно это время… Вас можно поздравить, Евгений Владимирович? Вы ведь теперь чиновник. Надолго уезжаете? Говорят, на хорошую должность при Евросоюзе. Это правда? – Зрачки депутата стали узкими, как у кошки днем. – На пять лет, кажется?.. Мы славно посидели на дорожку!.. Ну, я продолжу, с вашего разрешения. Вы сказали своему помощнику, что вам не нравятся слова про змею: они намекают на браслет. Если Ольга Александрова успела кому-то пожаловаться на вашу неуместную щедрость, это могло вывести на вашу любовницу, а значит, и на вас самого. «Нет проблем!» – наверное, сказал помощник и нашел адрес своего университетского преподавателя Мордовских. Он мог связать мышьяк со змеей, поскольку увлекался историей алхимии. Третий адресат, придуманный Константином – это, так сказать, «только змея». Семиотская. Номер с удавами. По паспорту у нее другое имя, письмо пришло к другой женщине. Она не имела отношения к змеям, и вообще, давно живет в Канаде. Просто телефон зарегистрирован на нее, – сказала Анюта Барклаю.
– Это и есть ваша улика? – спросил он.
– Нет, что вы. Это просто один из этапов моего прозрения. Я увидела, что кто-то привязывал письма к конкретным людям, причем вначале подчеркивал мышьяк, а потом змею. «Зачем же это делается?» – думала я. И поняла, что вначале некто написал письма, а потом кто-то другой пытался замаскировать их содержание. Ясно, что этот другой ощущал опасность, исходящую от них. Значит, письма были для него и о нем! В тот момент я уже знала, что по мнению убитого художника письмо написала ваша жена. Свести эти две информации воедино было несложно. Кроме того, я выяснила, что ваш прибор никогда не назывался «Змеей», значит, Фатеев пользовался ложными данными, которые ему подсунули. Браслет вас сильно беспокоил, особенно после того, как я поняла, что браслет – и есть змея. Вы уводили следствие в сторону. О том, что я догадалась про браслет, вам сказал Григорий Ледовских? Он вас шантажировал, правильно?