— Суккубу учуяли, похабники, вон как оживились! — усмехнулась Пума. — Знают, что в тебе скоро накопится много живительной энергии.
— Какой-такой энергии?
— От секса же! Источник силы живительнее некуда. После трех-четырех мужиков сможешь из такого вот червяка, — она постучала когтем по одной бутыли, и человечек внутри сразу напыжился, сложил ручки на груди, — за одну минуту сделать вон такую громадину, как на столе там валяется. У меня, профи-некромантки, на его выращивание ушло пять лет!
Пума приподняла покрывало, и Клавиному взору открылась часть безжизненного тела, что привлекло ее внимание с первых минут в лаборатории. Вдоль локтя, покрытого синеватой кожицей, тянулась полоса индикаторов из мелких, ярко светящихся вживленных кристаллов, заменявших в этом мире диоды.
— Фу, труп! — невольно передернуло Клаву.
— И ничего не фу! — хохотнула некромантка. — Труп — это то, что умерло. А это никогда толком не было живым.
— Тебе виднее, — вздохнула суккуба.
— Жалко только, что даже тебе, даже после года практики, будет не по силам поднять этого крррасавца, — добавила Пума, явно гордившаяся своей работой. — Зараза жрет столько энергии, что Сирена меня скоро отключит от сетей Академии за растраты. Совершенствую его, улучшаю, а толку как не было, так и нет. Атомный реактор встроить в него, что ли? Да Совет попечителей не разрешит, эх.
Клава не решилась приподнять покрывало на лице большого гомункула. Судя по развитой мускулатуре и немалому росту, Пума лепила взрослого молодого мужчину человеческого вида. Наверняка и с лицом постаралась, супермена с квадратным подбородком наваяла. Посмотрит Клава — и мало ли, влюбится с дуру в недоделанную куклу? Лучше уж сдержать любопытство от греха подальше.
— А из чего ты своё чудище Франкенштейна сшила, если, говоришь, в морге у вас вечная мерзлота и пустота? — спросила Клава. — Откуда трупы берешь? У вампиров покупаешь объедки?
— Ты меня которым ухом вообще слушала? — слегка обиделась на глупое предположение Пума. — Во-первых, у вампиров своя лаборатория по синтезированию крови, они у нас тут почти травоядные, пацифисты. Во-вторых, у мертвой ткани свои заморочки: консервируй ее, да так, чтобы эластичность и регенерацию сохраняла, да сшивай от разных доноров, да угадывай, у какого исходника на что аллергия есть, а что для него яд чистой воды. И нет у нас в морге трупов, просто для проформы организовали холодильники, чтобы были, если от Министерства комиссия нагрянет с проверкой. Профессора помирать не спешат, они и в шестисотлетнем возрасте все бодренькие, как огурчики-корнишоны, все в бородавках. А если кто и помрет вдруг, себе на удивление — так тех после панихиды сразу на кладбище, зачем им долго лежать? Да и холодильники им не нужны, они все усушенные, как мумии, гнить нечему. Только и мне для ремесла взять с них нечего: кости ломкие, кожа пергаментная, тьфу!
— А студенты? — заикнулась Клава.
— Ты что! — возмутилась кошка-некромантка. — Если у нас студент окочурится, нас же Министерство следствием замучает! Нет-нет, никогда у нас такого не было. И не будет!
— Извини, я думала, некроманты именно по трупам, — повинилась Клава.
— Я практикую на чистой экологичной органике! — ударила себя в пушистую грудь лапой Пума. — Раньше даже приходилось самой материал собирать: в мужских туалетах вешала плакаты, ставила баночки, чтобы студенты спермой не разбрасывались, а сдавали для научных целей. Теперь хорошо Флавиан помогает, растолковывает парням, чтобы бережнее к сперме относились, не швырялись ценной субстанцией в канализацию.
— А… — смутилась Клава столь откровенных подробностей, но интересно было ужасно. — А с девочками как?
— С женскими клетками проблем никаких — Сирена в сезон размножения столько икры сбрасывает, хоть в банки закатывай! Впрочем, кое-кто впрямь солит. Потом, будет случай, свожу тебя попробовать — шикарная закуска к виски! Ты как к алкоголю, кстати, достаточно взрослая? Хотя о чем это я, была бы ты несовершеннолетняя, Флаф с тобой не связался бы.