Клава пыталась проморгаться и отогнать видения, но яркие смазанные картинки застилали реальность.
«Держись!»
«Я не могу!!! Я щас грохнусь, … ты …!»
«Крылья! Выпусти крылья! Ведь ты умеешь летать!»
«… …! — матерился Михаэль. — Я тебе кто — вампир гребанный?! Я тебе бабочка?! Стрекоза?! Эльф?!»
«Выпусти крылья, я вытащу тебя за них!»
И снова поток брани в ответ. Но всё-таки удалось сосредоточиться — и белоснежные искрящиеся крылья распахнулись. Кто-то попытался ухватиться обеими руками за сгибы у основания, там, где сухожилия и кости были покрепче, а перьев росло поменьше. Но некстати пролетел порыв ветра. В разы увеличившаяся парусность отбросила блондина от башни. Чьи-то руки беспомощно соскользнули по суставам крыльев, вцепились в самые кончики, вырывая пучки перьев. Клава явственно ощутила, как прутья ограды выскользнули из скрючившихся от долгого напряжения пальцев…
— Флаф, держи ее!!!
Клава краем сознания отметила, что упиравшийся в спину твердый поручень ограды подозрительно скользнул по пояснице. Ее ноги почему-то ненадолго оказались выше головы... Ощущение невесомости прекратилось так же внезапно, как появилось: правую щиколотку резко и неприятно сдавило, ее сильно дернуло, аж в позвоночнике щелкнул хрящик. Платье задралось, подол качающимися складками накрыл лицо; было странно, словно ее голова — это язык в подвешенном колоколе.
— Тащи помаленьку! Аккуратно!!! Ты не инкуб, ты …!
Она удивилась: не думала, что Вильгельм умеет материться и так метко подбирать эпитеты! Левую ее ногу попытались тоже перехватить.
— Почему, Флаф? Почему?! — Клавдия не узнала собственный голос, как будто кто-то другой выкрикнул через ее горло.
Она неудачно дернулась, засветила левой пяткой во что-то или куда-то, вернее, в кого-то. Неприятные тиски на правой щиколотке ослабли, туфля соскользнула с ноги. И снова — свобода невесомости.
Большая часть ее разума было словно под гипнозом: ее затягивал, как в водоворот, растянувшийся момент последнего падения Михаэля. Он падал, падал — и земля не желала приближаться. Или ее собственный мозг зациклил картинку и не пропускал окончание этого воспоминания, настолько оно было ужасным. Только отдаляющееся лицо того, кто остался на башне с протянутыми руками, свисая по пояс через ограждение. Четко, ясно, очень резко и контрастно — огромные глаза, не верящие в происходящее, открытый в крике рот, стоящие дыбом от ветра и ужаса волосы.
Ее встряхнуло. Клава наконец-то опомнилась, вернулась сознанием к реальности.
Она подняла голову — и картинки наложились одна на другую. Лицо на лицо, глаза на глаза. Только сейчас Флаф закрыл рот, поняв, что в этот раз смерть пронеслась мимо, лишь задев тенью ни в чем не повинную девушку.
«Держу тебя! Всё хорошо!» — знакомый голос Вильгельма прозвучал непривычно испуганно.
Клава осознала себя висящей в воздухе. Внизу под ногами маячил и раскачивался город. Ах нет, это она раскачивается. Ее держат сзади за воротник платья. Вот спасибо тетушке Бетси за крепкую добротную ткань! Ворот трещит, врезается больно в горло, швы натянулись под мышками, но не рвутся. Клава постаралась сохранить спокойствие. Лишь бы не начать дергаться. Лучше всего в ее положении продолжать висеть куклой. Вот, можно полюбоваться на городок с высоты птичьего… то есть вампирского полета. Когда еще представится такая возможность? Да никогда больше в жизни! Хватит с нее и одного раза. Внизу красота: домики, как игрушечные, деревца, фонари на столбах-спичках… Лишь бы не замутило с непривычки.
К счастью, всё закончилось в считанные секунды, пусть для самой Клавы мгновения растянулись в резиновые длинные минуты. Стоило ступням ощутить твердую землю, вернее булыжники мостовой, как время вернуло свой обычный быстрый бег.
— Что?.. это?.. было?! — выдохнула-выкрикнула она, без сил просто сев на мостовую, так как ноги бессовестно тряслись и подламывались в коленях.
— Тсс, кругом люди спят, — напомнил в полголоса Вильгельм.
Клава обернулась: вампир стоял у нее за спиной, невозмутимый и лишь слегка запыхавшийся. Голый в том самом смысле «в чем мама родила» — и при этом великолепный и ослепительно совершенный в рельефности стопроцентно мужского тела.
— Ты?.. почему? — сбивчиво уточнила Клава, всё еще с трудом воспринимая случившееся.
— Ты вдруг перевалилась спиной через ограждение. Тебе стало дурно? Флаф успел схватить тебя за ногу, но ему не хватило сил удержать тебя из-за разницы в весе. Ты полетела вниз, я обернулся нетопырем и бросился тебя догонять, — пояснил Вильгельм, ничуть не смущенный собственным видом. Будто бы вспомнил о мелочи, развел руками: — А, из одежды я выпал. Всё-таки нетопырь гораздо мельче человека, одежда сразу становится велика и слетает махом.