Тренировка началась с того, что гном, нисколько не утративший важности из-за своего положения «всадника», объявил ученикам, чтобы нападали на суккубу сперва по одному, затем по нескольку и с разных сторон.
И пошла тренировка! Клава отдала контроль над своим телом мастеру единоборств, буквально копчиком чувствуя его уверенность и многолетний бесценный опыт. Ее тело двигалось с потрясающей легкостью, даже изяществом, она реагировала с быстротой, какая и во сне не снилась!
Сперва тушевавшиеся парни скоро вошли во вкус, стали драться в полную силу, выкладываясь, обливаясь потом — и наслаждаясь необычной тренировкой. Клава уже не смущалась того, что при высоких замахах ногой фартук ничего не скрывал у нее ниже пояса. Да и груди вскоре выскочили между бретелек поверх лифа. Должно быть, видок у нее был при этом еще тот!
Мускулы сладко ныли от напряжения, разум пьянился от всемогущества настоящего бойца, полученного ею почти задаром. И подпрыгивание на попе воодушевившегося гнома доставляло пикантную остроту и одновременно с тем томную расслабленность. Наверное, ее стиль боя можно было бы назвать «пьяная самка богомола» — Клава смеялась уже не только мысленно, но в открытую, заражая смешинкой противников.
В итоге, как и следовало ожидать, все парни вымотались полностью, Клава осталась непобедимой, а гном полностью удовлетворенным. Мастер по окончании тренировки сполз с нее, упавшей на четвереньки и пытающейся отдышаться, чмокнул в благодарность в ягодицу и ушел к лифту, волоча за собой халат по полу, уехал домой отсыпаться после такого марафона.
Парни же предложили Клаве воспользоваться здешними душевыми, даже пропустили ее первой. Она успела ополоснуться под струями теплой воды — когда эти хитрюги по одному просочились в душевую. И присоединились к ней.
Клавдия после изматывающей тренировки двигалась на автопилоте. Чем, видимо, и воспользовалась ее суккубья внутренняя сущность. Обернувшись от кафельной стены и увидев перед собой смущенных, раскрасневшихся, но целеустремленных и совершенно голых парней, она визжать не стала. Напротив, плотоядно улыбнулась — и приняла в свои объятия разгоряченных первогодок, изголодавшихся по женской ласке.
Что было дальше, Клава помнила, как в тумане. Впрочем, туман тоже был — от пара не выключенной воды. Тела были скользкие и горячие, поцелуи торопливые и смущенные. Прикосновения жадные и мимолетные.
Она помнила, что стояла, будто в поясном поклоне, сзади в нее толкался один, во рту второй, обеими руками она надрачивала еще двоим. В разнобой выстрелив семенем, они сменяли друг друга — и так по очереди. Один, особо осмелевший, подполз к ней снизу, сидя на полу, приник сперва к покачивающимся на весу грудям, точно голодный олененок, затем самозабвенно уткнулся носом в ее лобок, запустил язык в складки, принялся играть с клитором, а себе надрачивал сам. Клава не возражала. Пусть, несмотря на всю эту карусель, она сама так толком и не кончила, балансируя близко на грани, но ощущения оказались забавными. Она была словно под кайфом, получая их бурную свежую энергию — первогодки не умели, да и не хотели прятать свои эмоции и закрываться от нее. Медальон, привычно болтающийся между грудей, раскалился от вобранных излишков магических сил.
Суккуба была почти счастлива.
Как она добралась до дома, Клава запомнила еще хуже. Кажется, парни толпой пошли ее провожать, но на площади их встретил Флаф. Мальчишки разбежались, испугавшись шипящего ругательства инкуба, а Клава лишь хрюкала смешками — до того казалась нелепой обиженная моська ревнующего приятеля.
15
Утро не оказалось для Клавдии добрым. Лучи солнца резали глаза, так как, вернувшись навеселе от переизбытка сексуальной энергии, она забыла зашторить окно в спальне, а теперь этот недочет исправлять было уже поздно. Желудок сводило от голода, ибо давеча она пообедала парой жалких пончиков в гостях у дроу, а поужинала еще более жалкой печенькой в компании компьютерщиков, потом закусила несколькими глотками «натурального протеинового коктейля» в спортзале. К тому же нещадно болела натруженная спина, саднила попа, першило в горле, тянуло в паху, словно она с разбега садилась на шпагат…
Кое-как проснувшись, она с трудом сообразила, что звенит не только у нее в голове, но и браслет на запястье. Кто-то решил обрадовать ее с утра пораньше срочным вызовом? Бурча ругательства и пытаясь сфокусироваться на слишком блестящих кристалликах-кнопках коммуникатора, Клава без дружелюбия ответила на звонок.
И подскочила в кровати, мгновенно покрывшись холодным потом: позвонила медсестра — с Персиком произошел несчастный случай.