Воронов резко подрывается с места и слегка прижимает меня к стене. Моя правая рука зависает в воздухе, потому что от его нахальности мне хочется дать ему пощечину. Но Даня перехватывает мою руку и удерживает кисть пальцами. Если бы он этого не сделал я бы точно ударила его по наглой роже. И как я могла с ним трахаться и даже кончать под ним?
— Не прикасайся ко мне, слышишь! Ты больше никогда ко мне не прикоснешься! Особенно своим агрегатом.
Киваю в сторону набухшей ширинки, и Даня отпускает мою руку. Кажется, он не на шутку завелся, но сейчас мне совершенно плевать.
— Я не прикоснусь к тебе, Диана. До тех пор, пока ты сама меня слезно не попросишь.
Он опирается руками о стену и дышит мне прямо в лицо. Глаза полыхают огнем и кажется что над нами сейчас грянет гром.
— Не надейся — больше не попрошу. Никогда, — шиплю в ответ.
Глава 11
Он опирается руками о стену и дышит мне прямо в лицо. Глаза полыхают огнем, и кажется, что над нами сейчас грянет гром.
— Не надейся — больше не попрошу. Никогда, — шиплю в ответ.
Спустя несколько секунд Воронов остывает и произносит более мягче:
— Я хочу воспитывать этого ребенка, Федотова. Хочу наблюдать каждую гребанную секунду, как моя точная копия растет, развивается, улыбается, агукает, ходит, бегает. Я хочу видеть это каждый вечер, каждые выходные и все свое свободное время.
Я замолкаю и тихо вздыхаю. Все это сложнее, чем я себе представляла. И я даже понимаю переживания Дани на этот счет, но от своего ребенка тоже не могу отказаться. Все получилось глупо, непросто, сложно. И нам нужно остыть, прежде чем делать скоропостижные выводы.
— Выходи за меня, Федотова, — произносит хриплым голосом Даня.
Его лицо так близко, что мы на секунду соприкасается кончиками носа. Я открываю рот от неожиданности, отхожу дальше и касаюсь спиной холодной стены, которая хоть на секунду остужает тот пожар, который творится у меня внутри.
— Ты совсем спятил, да? — начинаю заикаться и вздрагиваю, когда чувствую горячее дыхание Даниила на своем виске.
— Помню-помню, брак для тебя это сродни смертной казни, и я признаться сам не в восторге. Но мы сделаем это не по-настоящему, — произносит так тихо, что я напрягаю слух, прислушиваясь к его словам. — Поженимся, переедешь ко мне, будем жить и воспитывать ребенка вместе. На равных правах. Как семья.
— Ты точно спятил… — произношу я, все еще не осознавая всю абсурдность ситуации.
— Да нет же, послушай. В мои планы тоже не входила женитьба, семья и обязательства, но…
Он берет меня за руку, усаживает на диван и куда-то уходит. Возвращается со стаканом воды и заставляет меня пить мелкими глотками. Это успокаивает, но я все еще перевариваю смысл сказанных им слов.
— У нас будет не совсем обычная семья. Свободные отношения, равноправие, дружба! Семья по дружбе. Ну а что?
Я готовлюсь сказать огромную речь, посвященную придуманному им бреду, но выдавливаю из себя лишь часть.
— Я встречаюсь с Андреем! Он сказал, что будет со мной и дальше…
— Да встречайтесь, ради Бога! Кто тебе запрещает? — в голосе Дани столько новых оттенков эмоций, что я не сразу въезжаю.
— Кажется из-за беременности я стала немного тупой и сейчас ничего не понимаю. Я буду твоей женой, но смогу встречаться с кем угодно? И ты тоже?
— Именно! Федотова, ну ты же все равно не собиралась жить со своим Андреем. Несколько встреч в неделю, совместные поездки в отпуск, походы в театр и на этом всё.
Самое странное, что он прав. Я все равно не собиралась строить серьезные отношения с кем-либо… Тогда почему бы не ответить согласием на его предложение? Но я нахожу новые и новые доводы, чтобы понять для себя всю задумку друга.
— А если я полюблю кого-нибудь и захочу создать с ним настоящую семью? Это в принципе нонсенс, но мне кажется, что в этой жизни я больше ничему не удивлюсь.
Даня садится рядом, обхватывает меня за плечи и чуть улыбаясь произносит:
— Если ты полюбишь кого-нибудь я отпущу тебя, правда. А сейчас давай просто попробуем создать видимость полноценной нормальной семьи ради нашего ребенка, где есть мама и папа. Которые любят и которые рядом…
Подавив в себе чертовы слезы, я сухо киваю, соглашаясь на его предложение. Я сама росла без отца и, хотя делала вид, что мне по барабану, где бродит мой биоматериал, но ночами плакала в подушку и страстно желала, чтобы однажды он появился в моей жизни.