– Это неправда.
– Вот ты дура наивная! Ты знаешь, какая у него Дашка была? Да она всю ночь могла трахаться без передыха. Ты уже не можешь, весь ослаб, а она как новенькая, точно и нетронутая. Вот эта баба была. Сам ее трахал, сам знаю. Только она, сука, меня не ценила! Говорила, с Ромкой ей больше трахаться нравилось. Вот за это шалава и поплатилась. Ты знаешь, как она умерла? Это я ее убил. Проводок в машине подрезал, и готово. Только я не думал, что она вместе с Ромычем и сестрой в машине поедет. Но в принципе результатом я доволен.
От услышанного у меня перехватило дыхание, и от страха сдавило грудь. Господи, да он псих! Он убил человека! Он сделал Марию Павловну инвалидом! Как ему живется после этого?!
– Это вы прислали фотографии с Дашей, где она с другими мужчинами?
– О, ты и про фотографии знаешь. Да, я. Жалко не могу тебе их показать. Такие смачные были. Она там во всей красе, во всех позах…
– Прекратите, пожалуйста! – не выдержав, выкрикнула я. – Вы – псих! Вы – убийца! По вам тюрьма плачет!
Аксенов резко замахнулся рукой и ударил меня по лицу.
– Я сказал не орать! И не смей называть меня психом!
Он, хоть и ударил меня ладонью, но так сильно, что от удара у меня свело челюсть, и я впервые в жизни узнала, что значит – искры посыпались из глаз.
Аксенов встал со стула, ушел к столу и закопошился в пакете.
– Зачем я вам? Что вы собираетесь со мной делать?
– Зачем? – и он вернулся ко мне с липкой лентой в руках, сел на свой стул и снова сжал мое лицо. – Затем, что ты приехала, и все испортила. Я-то думал он дачу благоустраивает, а он опять с тобой, сукой, связался. Задурила ты ему голову, не пойму только, чем. А мы так с ним замечательно по клубам тусили, баб кадрили! Ты думаешь, он из-за тебя от этого откажется? Даже не мечтай.
– Тогда чего вы боитесь, зачем вы меня сюда привезли, если ваш друг скоро снова к вам вернется?
– Тебя, суку, хочу проучить, чтобы ты поняла, что это не тот мужик, который тебе нужен, и который будет тебе верен. И чтобы ты оставила всякие иллюзии на его счет. Он никогда не разведется с Машкой, он никогда не оставит компанию. Ты не сможешь всего этого ему заменить. И его хочу проучить! Чтобы знал, что со мной нельзя так обращаться, мною нельзя пренебрегать. Я был рядом с ним, когда все от него отказались и отвернулись, я ему сопли подтирал и мужика из него делал. И вы не получите его готовенького – ни Дашка, ни ты!
Псих, точно псих!
Он отпустил меня, встал и начал ходить туда-сюда передо мной, вспоминая разные эпизоды из их детства. Как он появился в детдоме, как увидел маленького загнанного и забитого мальчишку, которого все, кому не попадя лупили, как он сам прикладывал к нему руку. Но однажды этот мальчишка не выдал его и что-то всколыхнулось в душе Аксенова (неужели она у него есть?), и он встал на защиту этого мальчишки.
Олег Валентинович рассказывал все то, что я уже слышала от Храмцова, но в его глазах было столько фанатичного огня и одержимости в словах, что я поняла, он вознес себя на пьедестал кумира, и желал, чтобы «Ромыч» всю жизнь ему поклонялся, следовал его наставлениям и жил по его указке. Но сначала в жизни Храмцова появилась Даша, а потом я, и мы нарушили привычный уклад жизни Ромы и отстранили его от «кумира», а этого больной на всю голову Аксенов вынести не смог.
Аксенов дернул кусок скотча и оторвал его. Он снова собирался залепить мне рот.
Меня охватила паника, и я стала кричать, звать на помощь. Если он запрещал мне шуметь, значит, где-то рядом есть люди, меня могут услышать. Аксенов быстро преодолел расстояние между нами и заклеил мне рот. А после этого врезал по второй скуле. Уже кулаком.
Я взвыла от боли и у меня брызнули из глаз слезы.
– Какая ж ты дура непонятливая! Тебя все равно никто не услышит.
Он снова сел на стул передо мной и, взяв меня за подбородок, покрутил моей головой.
– Синяки теперь будут. Понравишься ты такая Ромычу, как думаешь?
Лицо горело от его ударов, руки саднило от веревки, потому что я то и дело пыталась от нее избавиться, и я громче взывала к небесам, чтобы они откликнулись на мои немые мольбы и обнаружили меня для Ромы. Ведь он, наверняка, уже меня ищет. И найдет, обязательно найдет.