– Так-то лучше. А кстати, на чем мы остановились до того, как тебя вырубило?
Ох, нет, только не это.
– Вспомнил. Только как нам это сделать-то? – и он оглядел низ моего тела, привязанный к стулу. – Тебя развяжи, ты ведь брыкаться начнешь.
Он встал на ноги, обошел вокруг меня. Я со страхом наблюдала за ним, не зная, чего от него можно ожидать.
– На тебя как не гляди, везде дохлая. Ты жрешь хоть чего-нибудь? Мать твою, даже трахать тебя не хочется.
Он вернулся на стул и неожиданно резко разорвал мою майку.
– Придумал, отрежу ему твою грудь и отправлю по почте. Где-то у меня тут ножичек был.
Ромочка, милый, где же ты? Найди меня скорее. Сколько я уже здесь? Час? Два? Еще не темнеет, но солнце уже ниже. Часов шесть? Семь? Ты наверняка уже приезжал. И знаешь, кто меня похитил. Спаси меня, пожалуйста.
Аксенов отошел к столу и вернулся со складным ножом. Он поднес его к моей груди, и я перестала дышать, боясь, что от моего дыхание лезвие плотнее прильнет к ней, и возникнет рана. Я зажмурила глаза и еще активнее стала призывать Храмцова найти меня.
– А может ему твое сердце вырезать? Хотя нет, ты же тогда сдохнешь. О, придумал, давай палец отрежу. Правый безымянный. Чтобы кольцо некуда было надеть.
В этот момент снаружи послышались какие-то звуки, словно сюда ехала машина, и я как полоумная стала мычать.
– Молчи, сука! – тыкая мне ножом в горло, прошипел Аксенов. – Я сейчас схожу, посмотрю, кто к нам пожаловал, а ты сиди тихо. Если будешь мычать, я Ромычу целый обед из твоих органов приготовлю. Ты поняла?
Я моргнула. И Аксенов ушел.
А я по-быстрому допрыгала до стекла и рухнула на пол около него. Было больно, но я об этом не думала. Главное, скорее освободить руки.
Я аккуратно нащупала стекло, взяла небольшой осколок пальцами и попыталась направить лезвием к веревке. Стекло не дотягивалось до нее, и мне пришлось перехватить его пониже. Но оно соскользнуло, упало на пол и по звуку, мне показалось, что разбилось. Черт!
Я стала нащупывать другой осколок. Нашла побольше. Держать его связанными руками было неудобно, но я все же постаралась поелозить им по веревке. Пальцы резались о края, но я терпела.
Между тем не переставала прислушиваться, что происходит на улице. Слышала голос Аксенова и еще какого-то мужчины, но не могла разобрать, о чем они говорили. А потом голоса стихли, и машина поехала. О нет, неужели эти люди уезжают? Подождите, помогите мне! Но моего мычания никто не услышал.
Я стала пилить веревку быстрее, и она как будто бы стала разрываться, но вошел Аксенов, и я поняла, что это конец.
Он бросился ко мне. Поднял мой стул, стекло выпало из моих рук, и он со злости снова ударил меня по лицу. Ах, божечки, как же больно! Я взвыла, стул покачнулся, но Аксенов его удержал и не дал упасть.
– Ах, ты падла! Сбежать хотела?
Он подошел ко мне сзади и проверил веревки.
– Вот сволочь, надпилила. Хорошо, я сейчас другую принесу и замотаю крепче.
Он вернулся быстро. Перемотал мне руки, да так крепко, что я едва могла ими пошевелить.
– Надо бы здесь стекло прибрать, – заговорил Аксенов спокойным тоном, словно еще несколько минут назад не был в гневе и не бил меня. – Так и порезаться можно. Вон как себе руки поранила. Воду будешь?
Я отрицательно покачала головой. Мне захотелось в туалет, и усугублять свое положение я не собиралась. Но это был риторический вопрос. Он оторвал скотч и стал вливать в меня воду. Я покорно пила, пока не стала захлебываться.
– Вот и умница. В туалет хочешь?
– Да.
– Ссы под себя.
– Что? Дайте мне нормально сходить.
– Под себя, я сказал! Пусть найдет тебя опухшую, голую и воняющую мочой. Посмотрим, насколько его любви хватит.
– Пожалуйста, прошу вас…
Но Аксенов снова заклеил мне рот скотчем и пошел прибирать стекло. Он нашел палку, разломил ее на две части, но не до конца и стал ею сгребать стекла в одну кучу.
Мое желание помочиться становилось сильнее, и терпеть уже не было сил. Но я все надеялась и ждала, что появится Рома, и этот ужас закончится.
Но никаких посторонних звуков не слышалось, и меня охватила паника. А что если меня никто не ищет? Что если Рома до сих пор не приезжал ко мне? И не приедет. И тогда меня хватятся только завтра, в рабочий день. И когда станут искать, уже пройдет много времени. Что же будет со мной к тому моменту? Буду ли я жива?
Мамочка, милая мамочка, спаси меня, направь Рому по верному пути, пусть он меня найдет. Сегодня, сейчас. Пожалуйста.
Аксенов убрал все стекло и вернулся в комнату.