– Олег! Перестань! Отпусти ее.
– Или что? Что ты сделаешь, Ромыч? Выбьешь мне еще один зуб? Только через ее труп.
И он прижал лезвие ножа ко мне так близко, что оно меня прорезало и по коже побежала струйка крови. Я снова замычала. И в этот момент мое лицо окропляют какие-то капли, и тело за моей спиной отпускает меня и падает. Я с ужасом оглядываюсь и вижу, что Аксенов лежит на полу с простреленной головой.
А ко мне подбегает Храмцов и быстро срывает скотч с моих губ.
– Все хорошо, любимая. Он мертв, он больше не причинит тебе боли.
А в глазах у него слезы.
И вдруг меня начинает бить дрожь, и я теряю сознание.
Пришла в себя я в машине. Мы ехали по трассе в сторону города. Во всяком случае дорожные указатели известили меня именно об этом. Все окна были открыты, и сквозняк приятно обдувал со всех сторон. Мое тело было окутано какой-то простыней, а под ней я не чувствовала никакой одежды. Моя голова покоилась на плече Храмцова. Он обнимал меня одной рукой, а второй держал за кисть. Она была перемотана бинтом. И вторая ладонь тоже. За рулем Артем.
Я подняла руку к голове. И ее мне тоже перебинтовали.
Мужчины заметили мои движения, и устремили на меня взгляды.
– Ты как? – спросил Рома.
– Как будто меня побили.
Он прижал меня к себе сильнее, поцеловал в лоб, и я втянула воздух ртом. От боли.
– Прости, тебе больно? – и он ослабил объятья.
– Я упала на это плечо, – сказала я дрогнувшим голосом. – Я хотела разрезать веревки стеклом, которое было на полу.
– Тсс, все хорошо. Все позади. Он мертв и больше не сможет причинить тебе вред.
– Я знала, что ты меня найдешь.
– Да, я тоже это знал. Только боялся опоздать.
– Как вы нашли меня?
– Давай поговорим потом.
– Нет, лучше сейчас, а потом забыть об этом навсегда.
Рома снова поцеловал меня в лоб.
– Хорошо.
И он стал рассказывать, как приехал ко мне домой. Около подъезда его встретила полиция, которая проверяла всех, кто входил и выходил из дома. Когда он спросил, что произошло, ему ответили, что убили консьержку. Потом его расспросили, кто он, из какой квартиры, и с какой целью явился, и он ответил, что приехал к своей девушке, которая живет на верхнем этаже в двухуровневой квартире, она забыла у него свою сумку, и он ее привез. Он назвал мое имя, и, сверив список жильцов, его пропустили.
Рома звонил несколько раз в дверь, но никто не открывал. Он позвонил на телефон, ответа тоже не последовало. И только потом он вспомнил, что у него в сумке есть ключи от квартиры, и он вошел. Он сразу заметил на тумбе в коридоре мой телефон, и сначала решил, что я дома. Об этом же ему указало мясо на разделочной доске на кухонной столешнице. Он поднялся на второй этаж. Но, не обнаружив меня ни в спальне, ни в ванной, снова спустился вниз.
– И тогда я понял, что что-то не то. Ты не могла уйти без телефона, как бы ты попала домой? И мясо… Разве бы ты оставила его на открытом воздухе? Без холода. Я спустился вниз и подошел к полицейскому, назвал себя и спросил, можно ли посмотреть записи с камер видеонаблюдения в доме. Я сказал, что ты пропала, и мне надо увидеть, когда ты ушла. И может быть, с кем. И тогда полицейский мне сказал, что записей нет, так как кто-то проник в серверную и выкрал жесткий диск, на котором они хранились. И добавил, что сделать это мог только профессионал. И вот тут я понял, кто это был.
Олег хорошо разбирался в камерах, это же его работа. После этого я стал искать, где еще в округе есть камеры, и обнаружил их в соседнем доме. На них я увидел машину Олега, и все сомнения отпали. Потом я вызвал Артема и попросил содействия полиции. Я сказал, что знаю, кто убил консьержку, и если они помогут найти тебя, то они найдут и убийцу. Ты не представляешь, как много камер мы пересмотрели за следующие два часа. В городе тысячи белых машин и найти среди них нужную, это как искать иголку в стоге сена.
– Лера, если бы не Роман Викторович, наша полиция искала бы тебя еще несколько дней, – вставил свое слово Артем.
– Да и я, мне кажется, копошился. Я был весь на взводе, постоянно орал на них. В моем воображении разыгрывалась одна сцена ужаснее другой, и я боялся не успеть и… он что-нибудь с тобой сделает…
Он снова прикоснулся к моему лбу и задержал на нем губы. Невольно я подняла голову, чтобы посмотреть, с чем это связано. В его глазах блестели слезы.
– Все хорошо. Он… не тронул меня.