После таких объявлений было само собой разумеющимся, что мы стали фотографироваться вновь образовавшейся семьей. Мы позвали к себе Марию Павловну, но она заскромничала и сказала, что не впишется в нашу компанию. Кто она такая? Она же не родственница. Но Жерар прикатил ее коляску к нам, и ей пришлось уступить и сфотографироваться вместе с нами.
И таким неполным составом нас оказалось восемь человек. И еще пятеро отсутствовали. Это дети Артема и Жерара, и его жена. И меня переполнило счастье от того, что моя семья стала большой и дружной, и недолог час, как пополнится новыми ее членами.
Сделав памятные фотографии, все вернулись за столы, и ведущий дал паузу для горячего ужина.
Мы с Ромой сидели за отдельным столиком и тихо переговаривались между собой, не будучи услышанными другими. Мы делились замечаниями по поводу гостей, и выявили для себя образовавшиеся парочки. Кира и Эльвира нашли себе холостых мужчин и от их стола часто слышались озорной смех и веселые шутки. Уже по одному этому я могла оценить насколько этот вечер окажется для моих сотрудниц удачным и состоявшимся.
Жерар расположился за одним столом с Марией Павловной и мне было приятно наблюдать, как они дружно беседуют. Я подозревала, что Жерар рассказывал ей о своих виноградниках и винодельне и демонстрируемые им вина подтверждали мои догадки. Мария Павловна охотно дегустировала один бокал за другим, и я стала переживать за ее состояние после всех этих возлияний.
– Рома, Мария Павловна не много пьет? Я переживаю, кто за ней присмотрит, когда мы уедем?
– Маша не останется здесь. Она поедет в город. Артем ее отвезет к подруге.
– В таком случае я за нее спокойна.
– Но понять Машу несложно. Вино, действительно, отличное. Любимая, давай выпьем за нас.
– Одни?
– А почему нет?
Рома взял свой бокал с шампанским и потянулся к моему, чтобы подать мне.
– Я что-то не могу понять, – сказал он, насупив брови, – тебе часто подливают шампанское, или ты совсем его не пьешь? Почему твой бокал постоянно полный?
– Мне нельзя пить, – чуть улыбнувшись, сказала я.
– Кто сказал?
– Врач.
– Какой врач? – еще больше нахмурился Рома, и поставил бокалы на место.
– Гинеколог.
– А что с тобой? Ты вроде не жаловалась. Как раз наоборот…
И он повернулся ко мне всем корпусом и поцеловал в губы. Коротко и нежно.
– Вот именно поэтому и запретил, – сказала я.
– Не понял. Ты про врача серьезно, что ли?
– Да, Рома. Я беременна, – почти шепнула я, приблизившись к его уху.
– Как? – пробегая по мне взглядом, удивился Рома. – Уже?
– Да. Когда люди не предохраняются, так бывает.
– А ты не…
– Нет. Зачем? У меня никого не было.
Он еще раз осмотрел меня своим взглядом, только уже медленнее, словно отыскивая признаки перемен во мне. Его губы чуть дрогнули в улыбке, а рука потянулась к моей руке. Он взял ее, нежно поцеловал и, поднимая на меня глаза, сказал:
– Лера, что ты со мной делаешь?
– Ох, как я не люблю этот вопрос, – наигранно хмурясь, обронила я. – Что я опять делаю не так?
– Ты делаешь меня таким счастливым, каким я не был никогда.
И он снова поцеловал меня в губы, а в его глазах блеск и волнение.
Краем глаза я заметила, как ведущий указал фотографу на нас, и тот, держась на расстоянии, поспешил запечатлеть романтические кадры нашего милого воркования.
Рома сидел спиной ко всем, и не видел того, что происходило позади, и я не стала ничего ему говорить, максимально подыгрывая фотографу.
– Я люблю тебя, – нежно сказал Рома, продолжая держать меня за руку.
– Я тебя тоже люблю.
– А как это будет по-французски?
– Je t’aime.
– Красиво. А как – я хочу тебя? – придавая голосу томные нотки, спросил Рома.
– Je te veux.
– Je te veux, – повторил Рома, смакуя каждую букву, а затем добавил: – В доме осталась моя комната…
– Только комната? А я слышала здесь всю наше.
– Действительно, о чем это я? Тогда может быть мы уединимся в той самой комнате, которая наша?
– Зачем? – кокетливо улыбаясь, спросила я.
Он был так близко ко мне, что я ощущала его дыхание на своих губах, и все мое тело начинало свербеть под его взглядами.
– Мне хочется тебя наказать, – ответил Рома.
– Звучит угрожающе, – подыгрывая тону мужа, сказала я. – За что?
– За каждый твой взгляд, за каждую улыбку, за каждое прикосновение ко мне.
– Ох, но вы, Роман Викторович, имейте в виду, что я теперь не одна.
– Ты имеешь в виду своего брата?
– Нет, я имею в виду нашего малыша.
– Нам нельзя с ним? – обеспокоенно спросил Рома.