Почему собственно он меня взял на работу секретаря, или как теперь принято называть, помощника руководителя? Просто около пяти месяцев назад я подвернулась ему на дороге, в прямом смысле этого слова, и он посчитал обязанным как-то загладить свою вину передо мной. Я шла на собеседование, сильно волновалась и в своих переживаниях даже не заметила машину, которая не собиралась останавливаться перед пешеходным переходом и затормозила только тогда, когда расстояние между нами было настолько мало, что не зацепить меня было невозможно. Я помню, как удар пришелся мне по бедру, меня отбросило на асфальт, и машина после этого еще какое-то время двигалась, а меня кувырком несло по дороге. Словно я пыталась укатиться от скользивших на меня колес. Была зима, и это в некотором роде спасло меня от серьезных травм. Правда, мой пуховик после этого пришлось выбросить.
Роман Викторович, но в то время я еще не знала, как его зовут, был сильно перепуган и вызвался отвезти меня в больницу. Я плохо соображала, ударилась головой, и соглашалась на все, что он предлагал. Я не стала писать на него никаких заявлений, признаваясь, что сама виновата, и следователь, получив от меня все необходимые подписи, оставил меня в покое.
Роман Викторович, но вначале он представился как Роман, навещал меня в больнице каждый день, и даже когда я отказалась от каких-либо компенсаций и не выдвигала никаких обвинений, все равно приходил, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке. Он не всегда заходил ко мне в палату, иногда я узнавала о его визите от врача или медсестры, и смущалась, замечая их недвусмысленные взгляды, когда они говорили о проявлениях его заботы.
Но я не строила романтических иллюзий. Я успела разглядеть его дорогую одежду, учуять дурманящий аромат его парфюма и из окна видела ту самую машину, которая свела нас на дороге. Навряд ли такого мужчину могла заинтересовать тощая невзрачная девушка с фигурой подростка. Рядом с ним мне виделась высокая красивая женщина на шпильке с фигурой от бога (или от пластического хирурга) и одевающаяся в самом дорогом бутике города. И скорее всего не нашего.
Однако он приходил ко мне до самой выписки. Говорил мало и по существу, но очень проникновенно смотрел в мои глаза. И я знала, почему. Так уж вышло, что у меня врожденная гетерохромия, проще говоря, глаза разного цвета: правый – голубой, левый – карий, – и люди часто подолгу изучают их. Вот и Роман Викторович попался на этот крючок, и каждый раз смотрел на меня как впервые, и как будто бы удивлялся, что за сутки цвет одного из глаз не изменился, и они не стали одинаковыми.
В день выписки он отвез меня домой, и в машине мы заговорили о моих дальнейших планах. Он уже знал, что я пропустила собеседование и осталась без работы, и предлагал место в своей строительной компании. Ему как раз нужен помощник, и он готов взять на это место меня. Я не ожидала такого поворота событий.
В больнице я успела заглянуть в интернет и узнать, какой компанией он владеет. Это оказалось крупнейшее предприятие строительной сферы нашего региона, и чтобы в него попасть, люди проходят тесты и их приглашают на несколько собеседований. И еще их тщательно проверяет служба безопасности.
А кто такая я? У меня кроме школьного образования только курсы по делопроизводству – читай – секретарские, и год работы менеджером на ресепшене в небольшой компании по продаже программного обеспечения. Никаких наград и достижений. Зачем я ему?
Он все еще чувствовал свою вину, и хотел бы ее искупить. И уточнил, что берет меня на испытательный срок. Если не справлюсь, будет вынужден со мной распрощаться.
Но я справилась. И хоть никогда не слышала от него похвалы, но не было и нареканий, и спустя три месяца вздохнула с облегчением. Платили в компании немного, но боже мой, на что я могла рассчитывать без «вышки»?
Он вышел из салона своего внедорожника и направился к пассажирской дверце, чтобы открыть ее мне. Не переднюю, заднюю. За водительским сидением. Когда он вез меня домой после выписки, я сказала ему, что предпочитаю ездить именно на этом месте. Он не спрашивал о причинах таких предпочтений, и я сама не стремилась ему их объяснить.