– А деньги на клинику у нас есть?
– Деньги будут. За это не переживай. А тебе нужно завтра сходить в парикмахерскую и привести себя в порядок. Ты сильно оброс.
У Жерара всегда были длинные волосы, которые свисали над его ушами, но сейчас они достигали его плеч, и так как не славились особой густотой и блеском, то выглядели неопрятными и тусклыми.
– Тебе не нравится? А я думал оставить длину.
– Ну… если ты хочешь…
– Да, хочу.
– Хорошо. Я купила тебе новую одежду, и, если ты заметил, новый диван.
– Да, заметил. Избавилась все-таки от грибка и старых клопов?
– Жерар, перестань. Не было в диване никаких клопов. Но он действительно был старым и скрипучим, и я с превеликим удовольствием его выбросила.
– Лера, я все хотел спросить, а где ты взяла деньги на мое лечение? Оно ведь не бесплатное. Мне сосед по палате сказал, это удовольствие не из дешевых.
Я взяла нож и стала пилить свой кусок мяса, опустив глаза в тарелку.
– Я взяла кредит.
– Но у тебя уже был один, как ты их платишь?
– Жерар, я работаю в хорошей компании. Перед днем строителя всем дали премии, что-то вроде тринадцатой зарплаты, а это неплохая сумма, и часть кредита я погасила.
– Хорошо. А на учебу мне будут деньги?
Я подняла глаза на брата и выдавила из себя улыбку.
– Конечно, Жерар. Все будет. Но учебный год начнется только осенью, и к тому времени деньги на учебу будут. Ты уже определился, где будешь учиться? Там же?
– Да. Хочу в художественном училище.
– Замечательно.
– А когда ты будешь снова поступать в университет? – спросил Жерар.
– Я, наверное, попозже. Пока нам надо поднять тебя.
– Но ты не переживай, Лера. Мы сейчас ногу мне починим, и я тоже пойду работать. Хоть грузчиком, хоть носильщиком. Везде, где возьмут.
– С грузчиком я бы пока не торопилась. Неизвестно, как долго нога будет заживать. Найдем для тебя что-нибудь полегче. Пока не думай об этом. Здоровье прежде всего.
В понедельник я вошла в кабинет к Храмцову с двумя заявлениями. Он попросил принести ему документы по одной из прошлогодних сделок, и вместе с ними я подала свое заявление. Он ознакомился с ним и нахмурил брови.
– Ты не пойдешь в этом году в отпуск, – откладывая мое заявление в сторону, сказал Храмцов. – Тебя нет в графике отпусков.
– Я понимаю, но по законодательству через полгода непрерывной работы я могу взять отпуск. Мне он очень нужен.
– Не получится. Мне некем тебя заменить, а в конце года ты мне крайне необходима. Планируй отпуск на следующий.
– Мне надо именно сейчас.
Роман Викторович поднял на меня глаза и, прищурившись, спросил:
– Зачем?
– Мне нужно с братом поехать в Питер на лечение.
– Он болен?
– Ему требуется операция на ноге. Это последствия аварии, в которую мы попали много лет назад.
– А ехать надумали только сейчас? – он усмехнулся. – Если ждали «много лет», подождете еще. К тому же твой брат не маленький, может съездить и без тебя.
И он взялся за папку с документами, которую я ему принесла.
– Если это все, – добавил он: – ты свободна.
Я не сдвинулась с места, стояла и смотрела на него, а внутри все разрывалось от обиды и отчаяния. Будут ли когда-то мои желания хоть что-то для него значить? А я сама? Глупо до сих пор в это верить. Значит, это финал.
И я протягиваю ему второе заявление.
– Что это? – не глядя на него, спросил Храмцов.
– Посмотрите сами.
Он берет его в руку и знакомится с содержанием, а потом поднимает на меня глаза и говорит:
– Лера, ты знаешь, я это жутко не люблю.
– Чего?
– Когда меня прижимают к стенке.
– Вы не оставили мне выбора.
– И ты правда уйдешь?
– Да. Скажите, сколько я должна, и я все верну.
Он пристально посмотрел на меня, словно доставая калькулятор в своей голове и складывая все цифры.
– Сто тысяч.
– Что?! За оставшиеся две недели? По моим подсчетам должно оставаться не больше сорока!
– А как же премиальные? Их ты не учитывала?
Я никогда не ненавидела его больше, чем в эту минуту. Он в который раз показал, как ловко управляет людьми с помощью денег, и все доброе, что было у меня к нему растворилось как мыльная пена.
– Хорошо, – пытаясь говорить ровным тоном, согласилась я. – Я верну вам сто тысяч. Только подпишите.
И не в силах выносить его, я развернулась и выбежала из кабинета. А в приемной камера, и кто-то мог следить за мной. И чтобы не выдать своих эмоций я забилась в угол около кофемашины и создала иллюзию заваривания кофе.