Баба Тоня, едва признав меня на пороге, в привычной ей манере начала плакать. Она знала, кто был ее благодетелем и минут двадцать только и говорила, что слова благодарности и пожелания мне долгих счастливых лет жизни.
Уже после она провела меня в дом и предложила чай. Я согласилась, и два часа мы проговорили с ней о ее житье-бытье. Она рассказала мне о всех своих болячках, о всех соседях, каких я знала и каких не знала, и даже принялась пересказывать мне какой-то сериал, который смотрела по телевизору.
Я слушала ее не перебивая, позволив старушке выговориться и почувствовать себя кому-то нужной и интересной. Это состояние я понимала, как никто другой.
– Ах, Лерочка! Я же тебе самого интересного не рассказала. Все боялась забыть, коли ты появишься. Но нет, помню, слава богу. Из ума-то не выжила.
– Баба Тоня, да вы еще бодрячком держитесь. Вы и до ста доживете.
– Ой, сплюнь, девонька! Упаси бог так долго жить, – перекрестилась баба Тоня. – Я что хотела сказать-то. К тебе же хлопец один приходил незадолго после того, как ты квартиру-то продала. Стучался, шумел, звал тебя все время. Днем это было. Соседей-то дома никого не было, а я аккурат в магазин пошла. Тихо так спускаюсь по лестнице, а сама слушаю, что он там причитает. «Лера, открой», – говорит: «Лера, нам поговорить надо». А сам-то лбом в дверь уткнулся, а видно, что пошатывает его, пьяный был. И он опять давай стучать. Я уж думала, выдать себя, а он давай опять причитать: «Прости меня, Лера», «Вернись, я не могу без тебя». И снова давай в дверь тарабанить. Я перепугалась, как бы дверь соседям новым-то не вынес, да и позвала его. Чего, говорю, шумишь? Не живет здесь больше Лера. Уехала она, а квартиру продала. Он обернулся. Молодой, но с бородой. Неаккуратная такая. Как будто бы давно не брился. «Кто вы?» – спрашивает он меня. Я-то, говорю ему, баба Тоня, а ты кто будешь? А он вместо знакомства, опять давай про тебя спрашивать, куда уехала, да с кем, да не оставила ли ты адреса и телефона своего. А я ему говорю, да кабы и оставила, все равно бы не дала. Если ты сама новых адресов не сказала ему, я-то какое имею права их выдавать?
– Он точно с бородой был? Вы не путаете?
– Ну да, с бородой. Сам-то светлый, а борода темнее. Высокий, широкоплечий, пальто на нем какое-то осеннее было. На улице мороз, а он налегке. Да и ботиночки тонкие, начищенные до блеска. Знаешь такого?
– С бородой нет. А он вам никаких визиток не оставлял?
– Ах, точно! Он мне в конце сунул какую-то бумажку. Сказал, если вдруг появишься, сообщить ему. Сейчас погляжу. У меня все бумажки в одном месте лежат. Давно правда было. Могла где-нибудь и затеряться.
Пока баба Тоня рылась в своих закромах, я думала над ее словами и никак не могла поверить, что такая сцена происходила в реальности. Навряд ли это был Артем. Он знал, что мы уезжаем, и знал, что мы продаем квартиру, навряд ли бы он приходил и тарабанил в мою бывшую квартиру.
Неужели Храмцов?! «Вернись, я не могу без тебя». Мог ли он так сказать? Пьяным, да, наверное, мог. Но что он имел в виду? «Прости меня, Лера». Я лишь однажды слышала эти слова от него. В самый первый раз, когда он набросился на меня как безумный. И больше никогда. Даже после изнасилования он не посчитал нужным извиниться. Я прощала и так.
– Вот, нашла.
Она протянула мне визитку. И я ее узнала. Я сама заказывала ее. Целую стопку.
– Знаешь такого?
– Знаю, баба Тоня.
– Чего расстались-то? Изменил небось?
– Всякое бывало, баба Тоня.
– Ох, подлец. Правильно, что бросила. Гнать таких в шею надо.
– Это все, баба Тоня? Больше он не приходил?
– Нет. Ох, Лера, а ведь он меня еще про батареи спрашивал.
– Какие батареи?
– Да которые мне меняли. Помнишь, я тебе рассказывала, что мне как ветерану войны их заменили?
– Ах, да, конечно. А что он спрашивал?
– Довольна ли я, как мне их заменили, не бежит ли чего.
– А откуда он знал, что вам их меняли?
– Я думала, ты говорила ему.
И тогда меня осенила догадка, кто были те работники ЖКО, которые заменили бабе Тоне батареи. Неужели люди Храмцова? Мог он проявить благотворительность по отношении к незнакомой ему женщине? В случае с Артемом мог, а в этом?
После этого я поехала на кладбище. Здесь я тоже не была все эти годы, но меня встретили обновленные могилы. И я знала, что меня ждет. Три гранитных памятника с теми же высеченными на камне фотографиями, которые были на крестах. И под ними бетонная подушка, выложенная керамогранитом. Здесь же лавка. И все это огорожено кованой оградкой.