После выпуска я поступил в институт, он в техникум, и свобода вскружила нам голову. Никакого надзора, никаких воспитателей, сами себе хозяева. Глупостей едва не понаделали, но бог уберег. Вот такая история моего детства.
– А ваши родные… приходили к вам в детский дом?
– Нет.
– А после выпуска вы их видели?
– После выпуска нет. Уже позже тетя нашла меня. Когда у меня были деньги и возможности. Плакала, извинялась, просила помощи. Ее сын попал в какую-то переделку, и ей нужен был хороший адвокат, чтобы его вытащить. Напоминала мне, что именно она за мной смотрела, кормила, поила и сопли подтирала, пока моя мама была жива и болела. Мол, теперь я должен ей вернуть должок.
– Вы помогли ей?
Храмцов снова опрокинул стакан с морсом и ответил:
– Я дал ей денег и просил больше не являться ко мне. Позже я навел справки, что ее сын в тюрьме, но уже за другое преступление, а она покончила собой. Вот такая бесславная жизнь.
– А ваш отец?
– А у моего отца была другая семья. Гульнул раз налево, и так появился я. Но об этом я уже узнал намного позже. Когда он умер.
– Почему он не взял вас к себе после смерти матери?
– Нигде не было написано, что он мой отец. Никто из органов к нему не обращался. Но тетка к нему ходила и говорила обо мне. Но видимо я ему был не нужен.
– А в той семье у вашего отца были дети?
– Были. Двое. Девочка и мальчик. Девочка чуть старше меня, а мальчик младше.
– Вы с ними знакомы?
– Да.
– Вы общаетесь?
После всей жути, которую он мне рассказал о себе, я обрадовалась, что он все-таки не один и у него есть родные люди. И мне хотелось верить, что они его любят.
– Да, довольно плотно, особенно с братом.
– Рада за вас. Я по себе знаю, как здорово иметь брата.
Нам принесли горячее, и от аромата мяса, которое было на моем блюде, желудок заурчал сильнее. Пока Храмцов вел свой рассказ, я не съела ни кусочка, заслушавшись его повествованием, и жалобные завывания моего организма напомнили о необходимости подкрепиться.
Несколько минут мы поглощали пищу, делясь звучными восклицаниями от вкусноты блюд и обмениваясь впечатлениями от отведанного. А потом Храмцов предложил мне попробовать его рыбу, и стал кормить меня практически с рук. В этом было что-то интимное, и я засмущалась.
И чтобы скрыть свое смущение, я решила снова заговорить с ним о его родных.
– А кто ваш брат и сестра? Чем они занимаются?
– Сестра долгое время ухаживала за своей матерью, которая болела. Но потом мать умерла, и сейчас она работает у меня в компании. Кассиром.
– О, хорошо. А брат?
– А брат работает у меня водителем.
– У вас новый водитель? Вы говорили, что Артем до сих пор у вас работает. Я думала, он по-прежнему ваш водитель.
– Артем по-прежнему мой водитель, – подтвердил Храмцов и замер, наблюдая за моей реакцией.
Я стала размышлять над тем, что, вероятно, теперь у него два водителя, и хотела уточнить свои предположения, но его взгляд оказался таким красноречивым, что я отмела свой вопрос и пришла к необыкновенному открытию:
– Артем… ваш брат?
– Да, мой брат.
– А как же… ваша фамилия?
– У меня фамилия матери.
– Артем знает?
– Нет.
– Почему?
– Никто не знает. Зачем? Главное, что знаю я.
– Вам рассказала об этом ваша тетка?
– Она рассказала мне только об отце. После этого я навел справки о нем, и узнал, что он умер, но при жизни давно был в разводе, безбожно пил, и что у меня есть брат и сестра.
– А как Артем к вам устроился?
– Я пришел к его матери. И сказал, кто я такой. Я просил ее не выдавать меня, предложил ему работу. Наша компания печатала объявление в бегущей строке по телевизору, и она указала ему на это объявление. Так он пришел ко мне и остался.
– Вы делали тест на ДНК, чтобы иметь стопроцентную уверенность?
– Делал. По волосу сестры. Ее, кстати, Светлана зовут.
– Забавно, – протянула я.
– Что именно?
– Вы совсем не похожи с Артемом.
– Разве? В одном мы точно схожи. Нам понравилась одна и та же девушка.
Мы скрестили взгляды, и от того, как он на меня посмотрел и как произнес свои последние слова, моя кровь разогналась по венам и ударила по вискам. А потом я моргнула и усмехнулась.