– Роман Викторович, я работаю.
– Отлично. Но нужно поужинать.
И больше не дожидаясь моего разрешения, он скинул кеды и прошел в комнату. Я глянула на пальцы его ног. Даже они были его украшением. Есть в его внешности хотя один изъян?
Мне ничего не оставалось, как пройти следом за ним. С видом знатока Роман Викторович оглядел интерьер. Панорамное окно похожее на то, что в его квартире, и это неудивительно. Потому что застройщик его компания, и многие их дома выполнены в одном стиле. На окне легкие шторы, не перекрывающие вида на город и реку. Справа от входа в комнату вдоль стены белоснежная лестница на второй этаж, где сразу спальня с таким же панорамным окном и ванная за стеклянной перегородкой. Под лестницей организовано небольшое помещение туалета с раковиной, гармонично вписывающееся в интерьер. С той же стороны на стене телевизор, под ним электрокамин. Напротив – белый диван на высоких ножках. Около него с потолка свисает белое подвесное кресло из ротанга. Я люблю наблюдать из него за городом или смотреть телевизор. Его кокон создает ощущение защищенности и комфорта, подобно тому, как руки матери успокаивают и расслабляют младенца.
Слева – белоснежная кухня. И, конечно, барная стойка. Она шире, чем на квартире Храмцова. Я использую ее не только для приема пищи, но и для работы. Сейчас на ней разложены листы, на которых я рисую проект. Возле стойки четыре высоких табурета на черных металлических ножках с белым сидением. Над ней круглые светильники, повторяющие форму и фактуру подвесного кресла.
И на контрасте черный пол.
Вверх по лестнице на стене висят портреты. Их рисовала я. Карандашом. Мама, папа, бабушка, дедушка, Жерар. Вся моя семья.
Пока я определяла цветы в вазу и выкладывала из пакета наш ужин, Роман Викторович скинул с себя пиджак, бросив его на спинку дивана, прошел к подвесному креслу и недоверчиво осмотрел его.
– Оно меня выдержит?
– Оно рассчитано на вес до ста килограмм. Если у вас больше, то я бы не рекомендовала.
– Жаль.
– У меня в спальне есть кресло-мешок, оно вам подойдет. Принести?
– Может, позже.
Ужин в контейнерах был еще теплым, и я не стала его греть, и сразу разложила по тарелкам. После этого сгребла все бумаги со стойки в одну стопку, убрала в сторону, чтобы не испачкались, и разместила на столешнице наши блюда.
– Вино не предлагаю, вы наверняка за рулем. Будете чай?
– Да, спасибо.
Я поставила кипятиться чайник и достала чашки из шкафа. Насыпала в заварник чай и вернулась к стойке.
– Почему вы перестали пить кофе?
– Стал плохо спать.
– А я наоборот к нему пристрастилась. Когда много работы, оно особенно помогает. Вот, даже купила кофемашину.
– Ты поаккуратнее с ним. Особенно на ночь.
– Я в основном по утрам его пью. Присаживайтесь.
Роман Викторович подошел к барной стойке и сел напротив меня.
– Как вам интерьер? – указывая на комнату, спросила я.
– Просторно и очень…
– По-женски?
– Уютно. Хоть и холодный белый, но очень тепло внутри. Особенного уюта придает это кресло. Так по-домашнему смотрится.
– Спасибо.
– А это фотографии твоей семьи? – делая взмах рукой в сторону лестницы, уточнил Храмцов.
– Это не фотографии. Это рисунки.
– А выглядят как фотографии. Ты рисовала?
– Да.
Он развернул голову и долго смотрел на портреты, а потом обернулся ко мне и со сдержанным восхищением сказал:
– Супер! Ты потрясающе рисуешь! Хотя… чему я удивляюсь, мой портрет чего стоит, а уж эти и подавно. Где ты училась так рисовать?
– Меня учил брат. Потом интернет. И далее технику отрабатывала уже в университете.
– Расскажи мне об этом.
Я отрезала ножом кусочек мяса и стала его пережевывать. Необычно было от него слышать вопросы и видеть его заинтересованность в ответах, и этот новый виток в наших отношениях сильно меня пугал. Кажется, я стала понимать, почему раньше он ничего не хотел обо мне знать. Чтобы не привязаться. Для чего он делает это сейчас? Зачем привязывается сам и привязывает к себе меня?
– Я думаю, вы уже все знаете. Наверняка, наводили обо мне справки.
– Я хочу услышать все от тебя. Твои эмоции, твои переживания. Как ты со всем справилась.
Его тон и взгляд содействовали искреннему разговору, и я решилась ему открыться.
Но прежде подошла к чайнику, который закипел, заварила чай и поставила заварник на стойку.
– После увольнения я уехала с братом на лечение, ему сделали операцию на ногу, я тем временем приглядела нам жилье на одной из конечных станций метро в пригороде Санкт-Петербурга. Потом вернулась сюда, все продала, и мы купили там квартиру. Однокомнатную, но очень просторную, и постепенно мы ее переоборудовали в двухкомнатную. Наличие двух окон нам очень в этом помогло. Мы с братом пошли работать, а летом поступили в учебные заведения – я в университет, Жерар в училище.