Брант говорила, а я разглядывала тех, с кем мне предстояло учиться. В темноте рассмотреть их лица было нелегко. Кто эти люди, с которыми я проведу весь следующий год?
– Пока вы здесь, поддерживать связь с внешним миром вы не сможете. – Брант взяла телефон и разломала его на мелкие кусочки. Когда она разжала ладонь, от телефона осталась лишь кучка металла вперемешку с пластиком.
Студенты выглядели недовольными. Я не подавала виду, что занервничала. Тренер Брант понятия не имела, что у меня есть телефон для общения с внешним миром. Если кто-то из преподавателей узнает мой секрет, меня исключат еще до начала занятий.
– Вы не должны рассказывать о своей прошлой жизни, – продолжала Брант. – Называть друг друга можно только по имени, никаких фамилий. Позже вам дадут кодовые имена. – Тренер улыбнулась мне со сцены. – Правда, Ягненочек?
Я покраснела. Тренер называла меня Ягненком столько, сколько я себя помню. Но мне не хотелось, чтобы об этом знали другие. Я заставила себя улыбнуться и вжалась в кресло.
За спиной у меня кто-то фыркнул.
– Ягненок? Так ты что-то вроде талисмана Академии? – сказал кто-то с австралийским акцентом.
Я повернулась назад, и кровь у меня закипела. Схватив парня за шиворот, я резко притянула его к себе.
– Только тренер Брант может называть меня Ягненком! А для тебя я Темная овечка! Понял? Кивни, если да.
– Ого… Да… только отпусти. – И я отпустила его, толкнув так, что он ударился о спинку стула.
Краем глаза я заметила, как тренер Брант улыбнулась мне со сцены.
После вводной лекции я должна была познакомиться со своими соседями по комнате. Теперь я буду жить с однокурсниками. Я не знала, радоваться этому или нет. Всю жизнь я жила на острове одна и не была уверена, что умею заводить друзей.
В общежитии нас распределили по комнатам. Мне сказали, что у меня будет четверо соседей. Я поспешила в свою комнату и оказалась там первой. Затем пришли двое ребят, а за ними девушка. Они неловко поздоровались, я так же неловко ответила на приветствие. Я ждала последнего соседа, надеясь, что это девушка. Очень хотелось, чтобы нас было больше, чем парней. Дверь открылась, и на пороге появился австралиец, с которым мы поспорили в аудитории.
Мы пристально смотрели друг на друга. Затем я фыркнула, отвернулась и начала раскладывать свои вещи. Австралиец поцокал языком, покачал головой и последовал моему примеру.
Через несколько минут мы забыли о правилах и начали рассказывать друг другу о себе.
– Я работал младшим электриком в Сиднейском оперном театре в Австралии, – начал Грэм.
– Австралия? Так ты с той стороны земного шара?! – спросила я с удивлением, позабыв об обиде.
– Ну да, а что? – кажется, его озадачил мой восторг.
– Ты когда-нибудь держал в руках коалу? В регби играешь? Видел большую белую акулу?
– Потом расскажу, – сказал Грэм и продолжил: – Пыльная работа электрика приносила куда меньше дохода, чем кражи, поэтому я обворовывал богатых посетителей оперы. Я неплохо разбираюсь в электрике, это очень помогает.
Наше знакомство с Грэмом началось не очень хорошо, но он быстро добился всеобщего расположения, в том числе и моего, потому что был очень дружелюбным.
– Меня зовут Жан-Поль, – сказал высокий подтянутый парень.
У него был ярко выраженный французский акцент. Я едва сдержалась, чтобы не засыпать его вопросами о Европе.
– Мне нравится высота. Я лучший альпинист в мире. Чем выше, тем лучше! Как-то раз мне наскучило просто лазить по горам, и я решил применить свои навыки в деле.
Рядом с Жан-Полем сидел крепкий парень пониже ростом. Он понимающе кивнул.
– Я – Антонио, – сказал он с испанским акцентом. На фоне грубоватого француза он казался очень приветливым. – Я хорошо ориентируюсь в закрытом пространстве. Жан-Поль любит высоту, а я предпочитаю держаться ближе к земле. Нет такого банковского хранилища, в которое я не смог бы пробраться. – Антонио задумчиво посмотрел вдаль. – Копать тоннели, перебирать землю руками…
– Фу, – сказала американка, сидевшая слева от меня. Она откинула светлые волосы назад и смотрела на нас так, будто нам невероятно повезло находиться рядом с ней. – Я – Шина. Люблю воровать в магазинах.
Услышав эти слова, Грэм закатил глаза. Шина пояснила: