– Декстер знал немецкий?
– О нет, ни слова! – Пэрриш рассмеялся, – Даже представить не могу, как они общались, наверное, школьный переводчик занимался. Рассказывал, твердила постоянно: «Geh nicht! Geh nicht! ». А он обнимал её, целовал в лоб и уверял, что не понимает ни слова.
Я слушал истории о влюблённых с разных концов мира с распахнутым ртом. А Малкольм размахивал руками, передавая воспоминания брата. Как же он обожал Декстера, ты не представляешь! И был так на него похож, гораздо больше, чем на отца: братья были мягче и приятней даже внешне. Как уже подметил Декстер, Пэрриш-младший больше походил на мать.
– История для какого-то хорошего романа.
– Погоди, я не закончил. После окончания учёбы Катарина уехала домой, в Германию. Для Декстера это была пытка: везде немцы, немцы, немцы, а он ничего не понимает! Ну, потом всё-таки уговорил родителей Катарины отпустить дочь в Америку. Те, конечно же, согласились; ещё бы, не дать благословение такому парню! Ну и уже три года они живут, душа в душу, а потом и свадьба. И ты, конечно же, на неё пойдёшь. Если ты не научишься завязывать галстук, Говард – я убью тебя. Не мне же всю жизнь за тебя это делать! – он бросил в меня подушкой, от которой я еле-еле увернулся.
Глава 15
Среди дня в нашу с Пэрришем комнату заглянул мистер Морган, комендант.
– Малкольм, тебя к телефону.
Мы переглянулись: звонка никто из нас не ждал. Я шёл рядом с другом, который теперь был не на шутку встревожен.
– Да?
– Малкольм, это мама. Тебе нужно домой.
– Что? Но почему, мам? – глаза Пэрриша бегали, а руки тряслись.
– Тут отец… В общем, приезжай быстрее, я предупрежу директора, – и в трубке раздались гудки.
Малкольм поднялся в нашу комнату, взял плащ и, проходя мимо меня, всё ещё стоявшего возле телефона в холле, сказал: «Я ненадолго» – и подмигнул.
Это был последний раз, когда я видел его…
Весь оставшийся день я просидел как на иголках. Ни на одном уроке сосредоточиться не мог. К вечеру моё сердце было уже готово выпрыгнуть из груди. Меня позвали: звонил Малкольм. Я помчался по лестнице и, кажется, сбил кого-то с ног.
– Алло!..
– Адам. Послушай меня, Адам. Я не знаю, что сейчас происходит, и мне страшно. Запомни, пожалуйста, что я люблю тебя и буду с тобой. Я боюсь. И умоляю, не выбрасывай мои черновики. Скажи Аннабель, что она – светлый ангел. Позаботься о ней, пожалуйста. Я понятия не имею, что сейчас несу, мне просто страшно. Отец в бешенстве, он нашёл мои записи, рвёт и мечет, и меня ждёт очень серьёзный разговор. Не думаю, что это хорошо закончится; мне кажется, со мной всё будет плохо.
– Малкольм…
– Не надо, Адам. Я вернусь завтра. Я… так думаю. Я люблю тебя. Пока…
Гудки в трубке разрывали моё сердце. Я боялся, я был напуган. Меня всего трясло, сердце бешено колотилось, из-за чего было ужасно трудно дышать. Не знаю, как, но я смог уснуть.
Всё далее я узнал от матери Малкольма.
Он приехал домой, где уже ждал взбешённый отец.
– Малкольм! Будь так добр, объясни мне, что это такое?! – он тряс стопкой листов, которые были черновиками Малкольма.
– Отец, это…
– Я вроде понятно объяснил тебе, что не потерплю в своём доме этой ерунды! Ты поклялся, что прекратишь заниматься этими бреднями! Я просил твоего друга повлиять на тебя! Он сделал это?! Я думаю, что да – он серьёзен, в отличие от тебя.
– Прекрати! – Пэрриш вспылил, – Прекрати меня сравнивать со всеми подряд! Декстер молодец, служит, не сын – золото! Адам серьёзен, уверен в себе, в своём будущем! Ну, так я поздравляю и Декстера, и Адама! А я не такой, ты слышишь меня?! Я не собираюсь служить, я не собираюсь зашиваться всю жизнь ради работы, я не собираюсь губить себя из-за твоих прихотей! – Малкольм кричал, чем ужасно напугал мать, но не отца.
– Не дерзи! – отец схватил Пэрриша за ворот рубашки и дёрнул вперёд, – Не забывай, что я – твой отец, ты живёшь в моём доме, и пока ты здесь – ты живёшь по моим правилам! Ты не будешь заниматься этим, ты понял меня?!
Малкольм потупил взгляд, и мистер Пэрриш отпустил его.
– Нет.
– Что значит «нет»?!
– Не понял! – сын усмехнулся, за что и схлопотал пощёчину.
– Ты напросился, Малкольм. Тебе с рук эта дерзость не сойдёт!
Мистер Пэрриш бросил черновики Малкольма, которые по-прежнему держал в руке, в камин. Малкольм рухнул на колени и закричал, из его глаз брызнули слёзы. И только в тот момент, когда всегда сдержанный сын кричал и глотал слёзы, отец понял, что перестарался.
– Господи… Что я наделал? – мистер Пэрриш будто отрезвел, – С-сын, М-Малкольм, прости меня, Малкольм.
– Не прикасайся ко мне! – Малкольм оттолкнул отца и вскочил на ноги, – Я ненавижу тебя, ненавижу!