После уроков кто-то сказал:
— Новенький! Новенький! Ты не забудь!
— Что не забудь? — спросил я.
— Ты что, ничего не слышал?
— Нет, ничего.
— Вот это да! Послезавтра в нашем классе День здоровья, а завтра ты дежуришь по классу с Олей Рыбкиной. В школу приди пораньше.
Вон что, оказывается! Ничего себе отключился! Просто ноль внимания на то, что говорят вокруг. Ну что ж, дежурным так дежурным. Привыкать-то надо.
— Ну, как? — спросила мама. — Как в школе?
— Ничего, — сказал я. — Нормально.
— Я рада, я рада, — сказала она незнакомым почему-то голосом. Она, неизвестно зачем, растопырила руки и не пускала меня в комнату, а подталкивала в кухню.
— Что? Что? — говорил я, не понимая.
— Ты уже подружился с кем-нибудь в школе? — опять спросила она, так что мне тошно стало.
— Почти что да, — сказал я. — Совсем еще нет, но уже как бы подружился.
— Он там, — сказала она. — В той комнате. — И она вздохнула.
— Кто «он»?
— Мальчик.
— Какой мальчик?
— Он пришел с тобой подружиться.
— Какой мальчик?! — почти крикнул я.
— Он из нашего дома. Только он не из твоей школы. — Она говорила быстро. — Он из английской школы. Я познакомилась во дворе с его мамой. Я сказала, что мы только что приехали и ты новенький, и еще ни с кем не подружился. — Она говорила очень быстро.
— Он сам захотел прийти? — спросил я.
— Да. Или нет. Не знаю. Она предложила вас познакомить, и я согласилась... Она сказала, что я ей нравлюсь, и я ей сказала то же самое...
— Зачем мне этот мальчик? — сказал я, вдруг до боли закусив губу. — Я никогда его не видел. Может, я не хочу с ним дружить. Я его не знаю. И он меня не знает. Может, и он не хочет.
— Боже мой, — сказала мама. — Боже мой! Об этом я и не подумала. Я просто хотела, чтобы было лучше. Я сделала не так, да?
Мне вдруг стало ее ужасно жалко.
— Ерунда, — забормотал я. — Ничего страшного. Не выгонять же его теперь.
— Да, конечно, — обрадованно сказала она.
— Где он, этот мальчик? Раз уж он пришел — пусть.
— Он в комнате, иди, — сказала мама и погладила меня по голове. Даже в глазах темно стало от всего этого.
Я вошел в комнату. Мальчик в белом пушистом свитере сидел на стуле и смотрел в потолок.
Мы оба молчали, а он смотрел в потолок.
— Здравствуй, — сказал я потом.
— Привет, — сказал он.
Я сел, а он встал, и мы долго молчали.
— Ду ю спик инглиш? — спросил он.
— Ноу, ай доунт, — сказал я. — Да ты садись.
— Почему? — спросил он.
— Что «почему»?
— Почему ты сказал, что не говоришь по-английски? Тем более, что ты правильно понял мой вопрос и ответил вполне грамотно.
— Я его не знаю, английский язык, — сказал я.
— А почему? У вас в школе что — немецкий или французский? Но ты все равно правильно ответил, грамотно.
— Нет, в школе у нас английский.
— Так почему ты не знаешь?
— У меня тройка, — сказал я.
Я подумал вдруг, что мама сейчас стоит за дверью и старается услышать, о чем мы говорим.
— Мне моя велела к вам заскочить, — сказал он. — Потому что тебе нужна помощь. Он, говорит, новичок в нашем городе, у него, говорит, трудности. Какие именно?
Ничего я не мог с собой поделать. Я и так-то не глядел на него, а тут вообще отвернулся и молчал, наверное, целую вечность. Конечно, хамство было молчать так долго, если человек пришел к тебе в гости, но я ничего не мог с собой поделать, ничего...
Вдруг, сам не понимаю, как это вышло, я повернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Прямо в глаза! Как я сумел? Нет, это не я сумел, не специально, просто что-то меня заставило.
Он вдруг стал что-то громко насвистывать, глядя мимо меня, и потом сказал:
— Ну, привет. Я пошел, — сказал он.
— Привет, — сказал я.
— Забегай поболтать.
— Я тут скоро по горло занят буду, — сказал я, краснея. Я опять старался не смотреть на него, когда закрывал за ним дверь. Честно, я почувствовал вдруг, что жутко устал.
— Почему он так быстро? — спросила мама. — Ты его обидел?
— Вот еще!
— Может, он тебя?
— Нет-нет, — сказал я.
— Он так быстро ушел, — сказала мама, вздохнув.
— Ему нужно выучить сегодня пятьсот новых английских слов, — сказал я.
— Боже мой! — воскликнула мама. — Что делают с детьми! Он хороший мальчик?
— Просто прекрасный!
— И ты с ним подружился, не так ли?
— Почти. Сразу ведь невозможно.
— Да-да, — сказала она. — Конечно. Я только очень хочу, чтобы ты не расстраивался, что сразу подружиться невозможно.
Когда она это сказала, со мной вдруг что-то случилось: я вдруг запрыгал, забегал по квартире. «Что с тобой? Что с тобой?!» — кричала мама. «Ничего, ничего, я сейчас, я скоро!» — кричал я. «Что же с тобой?!» — кричала она. «Ерунда! — кричал я. — Я сейчас!» — и выскочил, хлопнув дверью, из квартиры на лестницу с белым листком бумаги в руке. Я даже не помню, откуда он у меня в руке взялся.