Ангелина, аккуратно прижав платочек к губам, подошла к гробу и, сморщив носик, уронила цветы на восковые скрещенные руки, после чего отступила так поспешно, точно боялась, что покойный муж восстанет из гроба и устроит ей напоследок хорошую взбучку. Какой-то не знакомый Денисову смазливый молодой человек подхватил ее под руку и отвел в сторону, действуя настолько по-хозяйски привычно, что Костя широко раскрыл глаза.
- А это еще кто?!
- Наверное, родственник, - немедленно предположил Георгий.
- Нет у нее таких родственников... Ты посмотри! - он вытянул руку. - На этом уроде мой жакет! Ну точно мой! Какого черта?! Я его из Англии привез, он полторы штуки евро стоит! Как тебе это нравится, а?! Меня еще не закопали, а эта сучка уже раздаривает мои вещи своим хахалям! Это же Александр МакКуин!
- Ты же только что сказал, что не знаешь этого типа! - удивился Георгий.
- Дурак! Жакет от Александра МакКуина, известного дизайнера. Который умер в феврале...
- Зачем ты купил жакет покойника?
Костя махнул на него рукой, разглядывая индивидуума в своем жакете с удвоенной злобой.
- И часы на нем мои! А галстук! Это же...
- Так, - решительно сказал Георгий, покидая сиреневое укрытие, - нам пора!
Денисов, даже не взглянув на него, выскочил из-за кипариса и ринулся было к стоящим неровным полукругом людям, но Георгий успел схватить его за запястье, и в следующее мгновение Костя оказался прижатым к земле. Зарычав, он попытался освободиться, но единственное, что ему удалось сделать - это слегка повернуть голову.
- Пусти! - проскрежетал он.
- Отпущу, когда успокоишься, - сообщил Георгий, восседавший на его спине.
- Так нечестно! Это односторонняя драка!
- А разве я с тобой дерусь? Ты лежишь, я тоже отдыхаю.
- Я успокоился! - буркнул Костя. - Слезь с меня!
- А ты будешь хорошо себя вести?
- Какая разница? Они же все равно меня не видят! Это же прошлое! Ты сам сказал!
- А как же нормы поведения?
Костя с удвоенным усердием повторил попытку освободиться, но поскольку все его тычки и толчки уходили в пустоту, которая все так же крепко прижимала его к земле, вскоре он сдался.
- Ладно, хоть руку с ключом отпусти!
- Ты хочешь в девятый день? - изумленно спросили Костю с его же спины. - Тебе что - мало?
- Насколько я понимаю, это мое конституционное право... или что там у вас?
- Ну как знаешь.
Его правая рука оказалась на свободе, и Костя схватился за последний ключ. Черная скважина, как по заказу, возникла из воздуха совсем низко, почти на уровне его носа, но прежде чем вставить в нее ключ, он повернул было голову, чтобы еще раз взглянуть на людей, стоявших вокруг его собственного гроба. И тут Георгий неожиданно мягко, почти ласково произнес:
- Не надо, сынок. Не смотри больше. Хватит.
И он не стал смотреть.
* * *
- А это точно девятый день? - сумрачно спросил Костя. Георгий кивнул.
- Да. Сегодня, одиннадцатого декабря, ровно час назад.
Денисов растерянно огляделся. Красно-коричневая палитра драпировок, люстры, похожие на хрустальные дворцы, столики с подсветкой, огромные зеркала. Знакомое место. Именно отсюда он уехал тем злополучным вечером. Уехал в никуда.
Почти все столики в зале были заняты, но Костя не знал никого из этих людей. Они ели, пили, разговаривали, смеялись. За каждым столиком был свой вечер, к нему, Константину Денисову не имевший никакого отношения, и только оглядев все, Костя увидел за столиком в углу Пашу, который выглядел совершенно так же, как и всегда, и Борьку, который поглощал коньяк в устрашающих количествах и с устрашающей же скоростью. Воротник его рубашки был расстегнут, смятый галстук торчал из кармана, и именно в этот момент, глядя на золотисто-коричневый галстучный хвост, Костя вдруг осознал, что верит. Это не было розыгрышем. Это не было сном. Все кончено. Он мертв.