- Аях! Ай-айх! Ух!
- Тьфу, черт! - сказал Костя и отпустил Гордея, который тут же скатился со стола и помчался за Аней, уже покидавшей комнату. - Я за всем этим не успеваю! Слышишь, ты, Вивальди, проверь почтовый ящик!
- Вы ж хоть предупреждайте! - сказали за окном скрипучим голосом Дворника. - Хоть иногда какая-то прелюдия должна быть! А то мету - и на тебе! Будто самолетом по голове!
- Он еще и возмущается! - сурово произнес Костя.
- На, кстати, - на железный подоконник что-то шлепнулось. - Раздобыл тут кое-что, только быстрей забирай!
Денисов поспешно кинулся к окну и втащил в комнату недожженную растрепанную стопку книг и журналов - половинку медицинской энциклопедии за шестьдесят шестой год, "Большие надежды" Диккенса, разрозненные страницы из томика лирики Лонгфелло, почти целую книгу по приусадебному виноградарству, "Историю Древнего Рима" без обложки, несколько журналов "Натали", шесть выпусков "Техники молодежи" семидесятых годов и охапку газет за прошлый месяц.
- На кой мне женские журналы? - хмыкнул Костя. - Впрочем, ладно, пригодятся. А где хоть какая-то фантастика? Я просил фантастику!
- Мало тебе вокруг фантастики... - пробурчал Яков Иванович. - Нету пока, не жгли. Я тебе и так вон сколько всего принес!
- Ну да, приусадебное виноградарство я ждал с особым трепетом!
- Не хочешь - верни!
- Ага, сейчас! Фантастику принеси!
Дворник, удаляясь, пробурчал, что ему проще будет написать требуемое самому, чем достать. Костя довольно похлопал ладонью по добыче, после чего поставил ее возле шкафа и любовно оглядел другие стопки книг и журналов, расставленные почти вдоль всей стены. Благодаря Гордею Костина библиотека выглядела очень аккуратно, хотя книги каждое утро оказывались в ином порядке. Иногда домовик брал какую-нибудь книгу и, держа ее как правило вверх ногами, сосредоточенно шелестел недожженными страницами, коротким пальцем поправляя на физиономии воображаемые очки - жест, собезъяннеченный, видимо, у какого-то предыдущего хозяина. И хотя Гордей не понимал в этих книгах ни слова, занятие отчего-то его невероятно увлекало, и наблюдать за этим было довольно потешно. Прихватив одну из книг, Денисов отправился в спальню, где Аня уже причесывалась перед зеркалом, а за ее спиной подпрыгивала и подергивалась, придушенно ругаясь, сваленная на кровати груда одежды, содержавшая под собой зазевавшегося домовика. К тому моменту, когда Аня заколола волосы, встрепанная голова Гордея вылезла на свет божий из джинсовой брючины и сказала:
- Аапчха!
- Опаздываю! - Аня вскочила, всплеснув руками. - Почему я постоянно опаздываю?!
- Да потому что...
Но флинт уже убежал шлепая босыми ногами. Костя чертыхнувшись, посмотрел на себя в зеркало и поправил галстук, потом повернулся и ойкнул, едва не свалившись с узкого уступа в бушующие внизу морские волны. Пролетавшая мимо упитанная чайка насмешливо скосила на него желтый глаз и сказала:
- Ухух!
- Чтоб меня... - пробормотал Костя, вжавшись спиной в мокрую скалу, но это уже был одежный шкаф, ощущавшийся лишь обычным сопротивлением воздуха. Гордей, возмущенно лопоча, сползал с кровати, и Денисов поспешно сунул ему книжку.
- Знаешь что-нибудь о приусадебном виноградарстве?
- Хм, - домовик повалился на покрывало, держа раскрытую книгу над собой. - Ух! - он махнул книгой в сторону Кости. - Охох?
- Нет, я подожду, пока снимут фильм, - пояснил Костя и ушел продолжать настраивать своего флинта на просмотр почтового ящика. Без Гордея дело быстрей пошло на лад, и, закрыв за собой дверь квартиры, приглушив тем самым раздраженное бормотание домовика, которому так и не удалось довести обязанность с гребешком до конца, Аня сразу же устремилась к почтовым блокам. Костя, опередив ее, пристукнул метнувшуюся в подъезд мелкую падалку, просунулся сквозь дверь и оглядел окрестности. В правой части двора все было спокойно, и прогуливавшиеся среди акаций дородная пожилая леди с пинчером, ее хранительница, покуривавшая у нее на плече, и целая свора пинчеров покойных, азартно и безуспешно гонявшаяся за ранневесенней бабочкой, никакой опасности не представляли. В левой же части, возле мусорных бачков, двое бомжей усердно мутузили друг друга, не издавая при этом ни единого звука. Их хранители, пристроившись на бордюре, читали одну газету на двоих, а из самого центра драки во все стороны бодро разлетались свежепорожденные гнусники, шипя и хлопая крыльями.