- О, прекрасно, ты еще и алкоголичка! - кисло констатировал Костя, и тут внимательней присмотрелся к ее руке с дымящейся в ней сигаретой. Пальцы, кстати, были довольно изящными, тонкими, хотя короткие ногти с облезлым лаком и отчетливые мозоли все портили. Но не пальцы заинтересовали его, а сама сигарета, и вначале Костя не понял почему. И только спустя несколько секунд сообразил, что не так.
Сигарета не сгорала.
Она исправно исходила дымом, и огненное колечко уверенно ползло вверх, к фильтру, каждый раз, когда Лемешева затягивалась. Но за пределами этого колечка сигарета почему-то не обращалась в пепел, только становилась как-то бледнее, и ее очертания теряли резкость, словно он смотрел на нее сквозь запотевшее стекло. Раз за разом рука встряхивала сигарету над пепельницей, но туда так и не упало ни чешуйки пепла.
- Забавно! - изумленно сказал Костя и наклонился, вглядываясь в сигареты, которыми была наполнена пепельница. Та же размытость очертаний, не замеченная прежде. И никакого пепла.
Наш мир вещей состоит из того, что обращается в пепел.
Он протянул руку и попытался взять одну из сигарет, но, как и прежде, его пальцы схватили пустоту. Видимо, ему удастся это сделать только после пресловутого присоединения. А толку-то - курить он все равно не сможет.
А хочется?
Ну, наверное, да. Только...
Черт возьми, как это было? Разумеется, он помнил, как курил. Но каково это было? Вкус... запах...
А что это вообще такое?
Костя, привстав, попробовал поймать губами облачко дыма, но оно беспрепятственно проскользнуло сквозь его щеку. Ничего, никаких ощущений. Ругнувшись, он ударил кулаком по подлокотнику, кулак немедленно провалился, и Костя, потеряв равновесие, чуть не рухнул на журнальный столик. Снова выругался, приковавшись взглядом к такой желанной сизой струйке дыма.
- Ты толстая, страшная, чокнутая алкоголичка! - злобно сказал он. - И как же так вышло, что при всем при этом ты все равно счастливее меня?!
Забывшись, Костя свирепо откинулся на спинку кресла, не представив ее препятствием, и немедленно полетел вверх тормашками, после чего разозлился еще больше - то ли потому, что это было унизительно, то ли потому, что обитательница соседнего кресла ничего не заметила бы, даже если б он свернул себе шею.
- Я хранитель! - рявкнул он, вскакивая на ноги, подходя к Лемешевой и наклоняясь над ней. - И вот это я должен хранить?! Вот это?! Как мне тебя называть?! По фамилии? Она мне не нравится! Анна Юрьевна?! Слишком длинно! Аня?! Посмотри на себя, какая ты, на фиг, Аня?! Я буду называть тебя "страшная лошадь"! Тоже длинно, согласен! Но тебе идет!
- Мерзкий ублюдок! - вдруг зло выговорила "страшная лошадь", выдохнув клуб дыма прямо ему в лицо. Костя невольно отшатнулся, отмахнувшись рукой, после чего настороженно уставился на персону, теперь смотревшую на оконные шторы.
- Это ты мне?!
- Дать бы монитором по голове! Или придушить! Или хоть ответить что-нибудь! Хоть раз! Но это только мы дома такие смелые! Это мы только дома можем махать руками и разговаривать! Трусливая дура!
Она бросила сигарету в пепельницу, резко встала и вышла из комнаты. Костя несколько секунд озадаченно стоял на месте, потом покачал головой и сказал в потолок:
- Эй, вы приставили к ней хранителя не с той специальностью! Я мертвый бизнесмен! А ей нужен мертвый психиатр! Эй!
Из потолка он, разумеется, никакого ответа не получил. Хотя, разве не заведено у них никакой специальной службы и на этот случай? Или они только распределяют и оповещают? Какой идиот, интересно, распределил его к ней? И с какой целью? Наказать его за что-то? Или наказать ее? Скорее ее, потому что он, Константин Денисов, в роли хранителя устроит ей такую веселую жизнь, что она сама в петлю полезет! Хранить Анну Юрьевну?! Непременно! Он объявление повесит на Анну Юрьевну "Разрешаю делать с этой персоной все, что вздумается". И пойдет с ней на прогулку.
Костя схватился за голову и зажмурился, пытаясь успокоиться. Им овладело такое бешенство, что он даже испугался. Он никогда ничего не получал просто так, он рано начал работать - связи связями, но одних связей мало, нужно вкалывать, а не валяться на диване! И он вкалывал, и построил себе прекрасную жизнь - жизнь обеспеченную, жизнь, в которой он мог делать все, что вздумается, и получить все, что он захочет и кого захочет. А теперь, в самом расцвете лет лишиться всего в один миг, получив взамен должность охранника при глупой толстой бабе! Работать за возможность возрождения, доказательств которому он, кстати, пока еще не получал! Работать ни за что, даже не за спасибо, потому что она не скажет спасибо тому, о ком понятия не имеет.