В дальнем конце зала кто-то громко чихнул.
– О! – Сирин многозначительно поднял брови и улыбнулся, затем взял свой бокал, и только сейчас заметил, что пролил пиво. Беззвучно матерясь, он потянулся за салфеткой, несколько секунд пытаясь выудить лишь одну из целой аккуратной стопки. Виктор молча наблюдал. Казалось, он глубоко задумался.
– Да чтоб тебя, ссс… – зашипел Сирин. – Идиотские…
– Миш, я не знаю, – тихо выпалил Виктор. – Мне нужно подумать. Хотя бы посмотреть на них подольше, пока мы здесь. Может, так сказать, интуиция что-то подскажет. Так-то они и правда какие-то мутные, если приглядеться.
– Вооот! Вот видишь! Ты приглядись, приглядись. Главное только не упустить момент. Верно, а?
– Да-да, это верно, да… – Виктор рассеянно и как-то отрешённо согласился. Его тонкие сухие губы были плотно сжаты, отчего рот, и без того маленький на фоне крупного, обвисшего до шеи, растаявшего лица, походил теперь на зашитый морщинками разрез.
– Я понимаю прекрасно, что ты сомневаешься, – пояснил Сирин. Он утробно икнул и шумно, с шипением выпустил воздух, надувая щёки, а затем добавил: – Мне и самому тошно об этом думать, я же нормальный человек, не псих какой-то и не садист, ну. Но дело есть дело.
– Разумеется. Просто нужно подумать как следует и, так сказать, приглядеться, понимаешь? И нужно Андрею рассказать, – Виктор вытянул шею и поглядел куда-то в сторону.
– Да на кой чёрт он тебе сдался? Он вон какой надутый ходит, умник херов!
– Миш…
– Я ему ничего рассказывать не буду больше, раз он себя выше всех ставит! Думает, раз устроился хорошо в ЧОПе своём…
– Миша!
– …так можно срать на всех? Раз у него денег больше, так он умнее всех стал? Это он в заграницах своих что ли насмотрелся всяких нигилистов и либерастов? Сидит, рожу сморщил, шизоиды мы у него, видите ли…
– О, вы обо мне уже! – пробасил появившийся за спиной Сирина Андрей, натянуто улыбаясь и опуская тяжёлую мясистую руку ему на плечо. Сирин дёрнулся, нахмурился и нервно встряхнул своё запястье с массивными часами на металлическом браслете.
Виктор заёрзал на диване и быстро ответил:
– Андрюш, да, мы тут, так сказать, обсуждали с Мишаней кое-чего, – он сделал маленькую паузу и добавил: – Короче, пойдём покурим? Я тебе там всё и расскажу. Мишань, тебе ведь Наташа запретила курить пока, да?
– Ничего она мне не запрещала. Это я сам просто решил попробовать потерпеть. Один хрен мой кашель не от этого, вот я и докажу заодно.
– Но ты ведь мне в начале вечера говорил…
– Ничего она мне не запрещала! – огрызнулся Сирин, хищно раздувая ноздри, однако злость в его голосе смешалась с какой-то многотонной очевидностью, закулисной истиной, которую невозможно опровергнуть, но нельзя подтверждать. Всего на мгновение его надменность, упрямая импульсивность и раздражительность улетучились под действием той скрытой, монументальной силы извне, и он сделался прозрачным и зыбким, как облачко мелкой водяной пыли на солнце, просвечивая удивительным узором лиц позади себя, но через секунду плоть его вновь обрела былую форму и произнесла привычным, хоть и надсадным голосом:
– Идите. Я жду здесь.
5
– О, а у меня тоже есть, вот здесь, на рёбрах, – Беглов дотронулся пальцами правой руки до левого бока, – сантиметров пять или шесть. На войне получил.
– На какой ещё войне? – Саша улыбнулась.
В зале приятно пахло деревом, сладким летним воздухом и её тонкими несладкими духами. Было по-тёплому странно чувствовать их здесь, вне пластмассовых стен банка – кажется, здесь им самое место. В розовеющих бокалах неподвижные бисерины пузырьков сбились в тесную упругую кучку. Саша была очень красивая.
– На холодильной, дачный фронт, – с притворно-серьёзным видом пояснил Беглов. – Война со старыми отечественными холодильниками. Их после Нулевой холодильной революции сослали на дачи и в деревни, а там они бунты подняли. Нас с ребятами направили на одну из таких дач.
– Начинаю понимать, – она продолжала улыбаться, но теперь удивление в глазах сменилось веселой искрой.
– Поначалу, как в кино, ничего не происходило. Я был наверху, на втором этаже, и в полутьме спускался на ощупь на первый по немного закручивающейся лестнице, как вон та, – он указал пальцем в дальний конец зала, где крупный блондин в светлом свитере всей своей бежевой массой взбирался по гулким чугунным ступенькам из-под земли, – только деревянная, конечно. Вон, смотри, там как раз один из наших «разведчиков».