Следующим действием Чеса стало привлечение агента прессы. Им оказался парень по имени Кит Алфем, который писал для NME. Кит являлся большой величиной в сфере Паблик Рилейшен – он сделал имена The Rolling Stones, The Who и The Moody Blues. Его дружба с Чесом длилась со времен Animals и со страниц газет становилось ясно, что он много общается и с Битлз.
Однажды Чес и Кит обсуждали наш имидж и каким образом продвигаться на рынке. Проблема состояла в том, что хотя наш стиль хиппи являлся не традиционным в Средней Англии, в Лондоне многие группы одевались подобно нам и носили длинные волосы. Лучший путь позиционироваться с сторону от других команд, по их мнению, оказался в том, чтобы приобрести вид скинхедов. Кит, вероятно, пошутил, но Чес вцепился в эту идею. Как только с губ Кита слетело слово, луч озарения пронзил голову Чеса. Кит не мог поверить, что Чес воспринял идею серьёзно, но Чес уже размышлял, как попробовать склонить к этому нас. «Никогда», - стало нашим ответом. Мы очень эмоционально отреагировали на затею, особенно чувствительным ударом это предложение оказалось для Дейва. Он очень любил свои волосы, и стричь их не позволялось никому, даже Чесу. К тому же, мы долго завоёвывали симпатии поклонников и за одну ночь должны стать незнакомцами. Также беспокоили и другие аспекты дела. Скинхеды являлись более модным предложением, чем политическим движением, но с этим образом ассоциировалась жестокость. Это не являлось нашей сущностью. Мы иногда играли для скинхедов, но никогда не являлись частью этого мира.
Чес вызвал нас в офис и стал обрабатывать, а по своей сути он был очень напорист. Его основные аргументы подавались твердо и соблазнительно: никто ранее такой образ не принимал и по его профессиональному чутью, которое никогда ещё не подводило, это должно сработать. Мы вошли к нему с твердым убеждением не поддаваться на уговоры, а вышли с настроением, что идея не так уж плоха и стоит попробовать. Чес провел грандиозную компанию с Джимми Хендриксом и мы были просто обязаны доверять ему. Тяжелее всего убеждали Дейва, но в конце пути нас ждали известность и деньги, и Дейв не устоял.
Чес отвел нас в Сохо к парню по имени Харри, который занимался волосами Хендрикса. В своё время именно Чес настоял на том, чтобы усилить акцент на Афро корнях чумовой прической, и все это знали. Тогда затея сработала, и это явилось для нас сильнейшим аргументом, когда мы всё-таки согласились на образ скинхедов.
Харри-стригунок, как мы его прозвали, был очень рад перспективе обрить нас. Ужас Дейва забавлял его. Весь этот проект со стрижкой оказался особенно болезненным для Дейва и Джима. Я зашел первым, затем Дон. Когда на пол стали падать длинные локоны, на лицо Дейва было страшно смотреть. В конце концов, он вырвался. И у него и у Джима остаток волос не превышал дюйма.
Мы выглядели плоховато. Мы были ужас ходячий. Я и Дон смотрелись жестко, а мы и чувствовать себя начали крутыми парнями. Появились прозвища, подходящие новому облику. Я стал Розовой Головой, потому что ранее был блондин. Дон был темным и курчавым, новый вид – постоянная тень в семь часов и мы стали его называть Голубая Голова. Дейв не получил прозвища, он ненавидел скинхедов и чувствовал себя неуютно.
После стрижки купили и новый прикид. Скинхеды носили рубахи Ben Sherman с цепями, подвернутые джинсы и высокие ботинки с утяжеленным носком. И мы приобрели такую же амуницию. Ни одна группа так не одевалась. Мы вышли на сцену совершенно изменившиеся. Чес был очень доволен. Все шло по плану.
Днями позже я вернулся в Мидленд, где всё ещё проживал с родителями, хотя дома показывался редко. Я пришел в три часа утра и сразу лег. Ни отец, ни мать меня не видели. Следующим утром матушка зашла в комнату. Она увидела у кровати пару огромных ботинок Док Мартин, а затем мою лысую голову на подушке. Она меня не узнала и очень испугалась. Она заголосила, кто это здесь. Я проснулся и повернулся к ней. Её шок трудно передать. Она возненавидела моё скинхедство.
Наш первый публичный имидж вышел в NME с фотографиями в полный рост. Мы оказались заявлены как Slade, а не Ambrose Slade. Чесу никогда не нравилось название Ambrose Slade, необходимо что-то более короткое и запоминающееся. Нам и самим Ambrose Slade не очень нравилось. Где бы мы не играли, нас всегда объявляли неправильно то Arnold Shake, то Amgo Slake или иначе. Чаще всего правильно называлась вторая часть. «С этого дня вы просто Slade», - сказал Чес, и так и пошло. Сочетание нового имени и нового облика оказалось эффективным. Фотографии в NME заработали. Внезапно мы приковали много внимания, просто загадочные крутые парни. Критики говорили о поощрении жестокости на наших выступлениях. Сейчас трудно представить, но тогда скинхедовская группа пугала людей.