...хрущевские дома. О зодческое искусство того десятилетия, когда в ООН башмаком по микрофону стучали и театр "Современник " вдохновенно репетировал пьесу вермонтского затворника! О молодость моя, о поллюционная чистота, о молодость Ирины Аркадьевны: шумные споры, СПОРЫ*, когда первый муж Ирины Аркадьевны, известный зачинатель и телережиссер, ныне покойный, и любовник Ирины Аркадьевны, известный писатель, ныне проживающий в г. Париже, ночами, бывало, не Ирину Аркадьевну на пару трахали, а жужжали на кухне - все жу-жу-жу да жу-жу-жу. Дескать, согласен ли с таким названием " оттепель " или не согласен? Сумеем ли МЫ , НАШИ , СТЕНКА утвердиться , СКАЗАТЬ СВОЕ СЛОВО или не сумеем?
Сумели, сказали, снимаем шляпу... Сняли шляпу, долго стоим на морозном ветру. Голова стынет, может быть менингит, загнешься, по районным поликлиникам гуляючи... Шляпу надеваем обратно...
Итак, немного о квартире Ирины Аркадьевны. Квартира эта однокомнатная, но квартира у нее славная: теплая, сухая, солнечная . Интерьер? Интерьер интеллигентного сов. (современного) человека конца семидесятых ХХ . Кое-что даже и зарубежное - календарь цветной, французские рушнички, сумки полиэтиленовые - "Абба ", "Бони М " да "Монтана " , ну, ковер, конечно же, весь пол затянут серым паласом. Кресло никелированное, как у врача. ТВ (цветн.), письменный стол, концертная домра, много кофе. "Будете пить кофе? Сейчас сварим кофе. Я не начинаю свой день без чашечки кофе. Знаете, они могли сделать все что угодно, но поднимать цены на кофе - это, знаете ли... "
Зачем Ирина Аркадьевна играла на домре-прима 2 - это понятно и дураку: она думала, что ОНИ ее будут пускать за границу в составе профессионального оркестра народных инструментов. Но покойник-муж, чей скорбный фотопортрет с бородавкой на носу украшал пустую белую стену, что-то там такое наподписывал в защиту там кого-то или против танков, которые в Праге, да вдобавок еще и писатель из Парижа позванивал, так что Ирину Аркадьевну только в Монголию и пустили один раз, сыграть для размещенных там советских частей вальс из оперы "Иван Сусанин ".
Совершенно не хочу злобствовать, потому что я очень добрый человек, и поверьте, что я не глумлюсь над " шестидесятниками ", я искренне уважаю их, хоть и имею на их счет свои представления . Я не хочу злобствовать, и я не стану говорить о дальнейшей жизни Ирины Аркадьевны после внезапной смерти знаменитого мужа, который вздумал доказать приятелю, что он, пятидесятилетний мужчина, свободно может плавать в ледяной волжской воде (г. Тутаев Ярославской обл., весна 1969-го), не стану описывать ее увлечения, ее взаимоотношения с " творческой молодежью " (это вы и на моем примере видите!), не упомяну даже о ее " салоне " , где считали, что Галич, конечно же, выше Высоцкого, а вот Аверинцев - это настолько уникальное явление, что он годится для любой системы и в этом смысле является непременно эталоном, хотя, естественно, по степени таланта он " тянет на гения", это не всякому дано, а эталон - лишь потому, что хватит в самом-то деле кулаками махать, устали кулаки, ОНИ УСТАЛИ**, хватит, бетонную стену кулаками не прошибешь, нужно это шестиплоскостное пространство облагородить - сыграть Мольера на старофранцузском языке, Генделем в стену захерачить, авось и рассыплется стена от Генделя, от Мольера да от Ирины Аркадьевны, хватит махать кулаками...
Конец истерики. И мне хватит махать языком, раз уж взялся я описывать, как Ирина Аркадьевна возвращалась глубочайшей ночью домой и что с ней потом случилось, это в конце-то концов делает меня смешным, истерики на бумаге разводить - это непрофессионально даже в конце-то концов. "В России все занимаются не своим делом ",- сказал мне один француз. Цитата, наверное... У меня нет систематического гуманитарного образования . Меня не приняли в МГУ , Литинститут и ВГИК . И правильно сделали - будь у меня систематическое гуманитарное образование, я б вам такого понаписал!.. В МГУ - рабочего стажа не было, требовалось два года рабочего стажа, в Литинститут - не прошел творческий конкурс, несмотря на русскую народность, во ВГИКе сочинил этюд про распивание самогонки председателем колхоза вкупе с бухгалтером, тишайшим Коленькой... Приняли было в Союз писателей, да и оттуда потом выперли. Неправильно все это... Я бы мог послужить Отчизне, да мне не дают... И хватит, хватит!..
Повторяю вам торжественно, тихо, мерно и скромно, что
... Ирина Аркадьевна, сорока двух лет, со следами былой красоты на моложавом лице, частенько возвращалась в свою квартиру глубочайшей ночью, ибо это было связано с ее профессией, заключавшейся в игре на домре-прима 2 в профессиональном оркестре народных инструментов. Хотя уродом ее никак нельзя было назвать, но была Ирина Аркадьевна собой нехороша - какая-то торговая была ее красота, и голова у нее была совершенно песья . Болезни сорокадвухлетнего возраста не коснулись Ирины Аркадьевны, она, выйдя из такси, ступала легко и свободно, а домру свою, кормилицу, домру-прима 2, народный русский инструмент в кожаном футляре, ласково прижимала к боку. И не от такой уж большой любви, а от того, что домра та была концертная, очень дорогая, стоила больших денег и обогащала Ирину Аркадьевну, а все остальное только разоряло ее, и в идеалистическом, и в материалистическом понимании этого глагола.
Одолев четыре с половиной этажа, Ирина Аркадьевна запыхалась и остановилась подышать, коснувшись спиной облезлых лестничных перил. И тут же ее как электрическим током шибануло от облезлых лестничных перил: дверь в ее квартиру была открыта, и изнутри зияла квартира плотной, жуткой, бархатной, как сажа, чернотой. И кругом была темь. На улице была темь полная, ибо фонари в два часа ночи выключают, нечего по ночам шататься, а на лестнице было такое пятнадцатисвечовое лестничное свечение, что, казалось, при таком освещении Раскольников не только мог убить старуху, а просто обязан был это сделать.