«Старикан! – резанула ее мысль, когда она пыталась отдышаться, доставив 39-го пассажира в трюм. – Он все еще там!»
Ее пытались отговорить. И она чуть не согласилась с ними, поскольку воздух в носовом пассажирском отсеке вполне мог уже закончиться, из-за кровопотери Соколов мог умереть и до того, как иссяк кислород, а добираться туда предстояло через три помещения, из которых в одном атмосфера была почти непригодна для дыхания, а в остальных двух ее и вовсе не осталось. Но она ему обещала.
И она добралась. В первое мгновение ей показалось, что она опоздала, что он уже мертв и никогда больше не назовет ее «Деточкой», но уже через секунду поняла, что лейтенант просто без сознания – от нехватки кислорода или кровопотери, или от холода, а, скорее всего, от всех причин сразу. Но он был жив. И это было главное и даже, пожалуй, чудо, учитывая, через что ему пришлось пройти за последние два часа. Хотя самое главное чудо предстояло сотворить ей.
Это был наиболее сложное из сегодняшних путешествий. В космосе даже рослый мужчина весит меньше пушинки – на то он и космос, однако невесомость никак не влияет на все остальные параметры, а чем крупнее тело, тем труднее протаскивать его мимо замороженных трупов и проталкивать в двери шлюзов, не забывая при этом проверять, опущены ли у него веки, чтобы он не остался слепым на всю жизнь, и вдобавок каждый раз давить на грудь и продолжать сжимать ее в течение всего пути до следующего шлюза, чтобы ему не разорвало легкие, да еще и стараться, чтобы при этом обломки сломанных ребер не проткнули его внутренности. Но сегодня был день ее личных чудес.
Тепло и воздух в грузовом трюме даже вернули Соколова в сознание. Это случилось буквально через 10 минут после того, как она втолкнула его тушу в последнюю дверь шлюза, и даже еще отдышаться не успела после долгого тяжелого странствия из носового пассажирского отсека в кормовой грузовой трюм, продолжая отчаянно ловить кислород широко раскрытым ртом. Он улыбнулся ей.
– Ты молодец, Деточка, – скорее угадала, чем услышала она, и почти так же тихо ответила:
– Ты тоже, Старикан.
Они оба улыбнулись друг другу. Улыбнулись той особенной улыбкой, какая бывает у людей настолько близких, что любой из них не задумываясь пожертвует своей жизнью ради другого. За два часа с момента знакомства они успели дойти до этой стадии дружбы.
Потом его улыбка пропала. На лице офицера вновь появилось то же выражение, как тогда, в носовом отсеке, когда он вспомнил о детях на корме. Когда есть что-то страшнее собственной смерти.
– Что случилось? – тихо, чтобы никто не услышал, спросила она, наклонившись к нему.
– Датчик… Показатели атмосферы… – прохрипел он так тихо, что даже приникнув ухом почти к самому его рту, она с трудом разобрала его слова. – Показывает… кислород кончается…
– Почему?
– Наверно, поврежден… резервуар или воздухопровод. Попробуй… запустить программу диагностики.
Она нажала несколько кнопок на пульте. Соколов бросил взгляд на монитор, и его погасшие глаза лучше любых слов сказали, что дело плохо. Но на лице офицера ничего не отразилось.
– Здесь повреждены… оба резервных… резервуара с кислородом, – с трудом выговорил он. – Вот же не повезло…
– Есть другие?
– Есть. Но в другой части корабля. Система повреждена… иначе бы уже переключилась… Теперь только вручную… А если не переключим, нам крышка… максимум через час…
– Где и как переключить?
– В рабочем состоянии только один… один переключатель остался, и он… в носовом отсеке… – проскрипел он и чуть слышно застонал. – Я должен был… проверить… должен был…
– Я доберусь, – твердо сказала она. – Иначе ведь нам крышка? Ты сам так сказал.
– Да… Прости, Деточка…
– Ничего, Старикан, вот увидишь, я доберусь и воздуха у вас будет хоть обдышись, – заявила она и уверенно улыбнулась, стараясь не показывать, что после бесчисленных «ныряний» в разгерметизированные отсеки ей лишь силой воли удается оставаться в сознании, а пересечь весь корабль от самого дальнего трюма до носового отсека ей может оказаться не по плечу. Но сегодня она – настоящий «Камень». Иногда кто-то должен умереть, чтобы жили все остальные, потому что законы физики требуют жертв точно так же, как в прежние времена их требовали древние боги, на волю которых первобытные люди списывали то, что в наши дни объясняет современная наука. Просто кто-то должен…