– Что это? – спросил я.
– Изви-и-и-нится пускай, тогда и покаж-ж-жу!
– За что это? – возмутился Бад, сделав шаг навстречу Саймону, который был на три головы выше него.
– К-к-к-как хочешь! – обрезал Саймон и сунул платок обратно.
– Хорошо-хорошо, – подхватил я. – Бад, не перегибай палку, пожалуйста, а ты, Саймон, не спекулируй! Давайте по делу.
– То-то, – проворчал Саймон и снова достал платок из кармана.
Бад ловко выхватил с гигантской ладони платок и скорее развернул его. Там был какой-то крохотный белый кусочек чего-то.
– Это что? – недоумевая, спросил Бад.
– Это о-о-обломок переднего з-з-зуба.
– Зуба? – продолжил я. – Чьего зуба?
– Нес-с-с-си.
– Как это?
– Я заметил, что он-н-на постоянно его, как будто по при-при-привычке зализывала яз-зы-зыком. Я его на-на-нашёл под води-ди-дительским сидением в машине. По-по-потом.
Мы скорее заглянули в салон и увидели на кожаном руле явный след от удара зубами. Бад посмотрел под бардачок на передней панели и подтвердил наше предположение – подушка безопасности когда-то была отключена и потому не сработала.
– Получается, что впервые мы видим хоть какую-то часть человека, пропавшего в этом лесу! Это уже успех! – прокомментировал Бад.
– Да-а-а-а, – протянул Саймон.
– Да-а-а-а, ползуба, – передразнил его я.
– Саймон, отдай наши деньги и повесь себе на шею этот зуб на память о вашей встрече, – не промолчал Бад. – К чему он нам?
Саймон вдруг стал предельно серьёзен и кивнул головой, указывая куда-то в сторону:
– И-и-и-идите за мной.
Шагая молча за нашим великаном ещё дальше в непроходимую глушь, где становилось всё холоднее и темнее, я уже не сомневался, что мы с Бадом сейчас были очень нужны большому Саймону.
– Н-н-н-нужно ждать здесь пока не наступит но-но-ночь, – сказал он нам, остановившись почему-то именно тут, и уселся на заросший тысячелетним мхом пень.
– Ночь? И что потом? – почёсывая правую бровь, спросил Бад.
– Увидите с-с-сами.
Очень скоро, практически в течение получаса, окончательно стемнело. Всё это время мы, затаившись, молчали, будто боялись, что кто-то нас обнаружит. Саймон, как сторожевой пёс напрягся и ждал какой-то команды. Становилось жутковато от такой резкой перемены нашего проводника, но задавать сейчас ему вопросы мы, в темноте переглядываясь с Бадом, не решались.
– Всё, о-н-н-ни идут, – неожиданно шёпотом сказал Саймон, прикрывая рот ладонью и одновременно делая нам знак, чтобы мы присели как он ниже к земле. Мы повторили за ним. Саймон смотрел куда-то в сторону, и мы посмотрели туда.
Появившиеся в нашем поле зрения какие-то сгорбившиеся разодетые в балахоны люди, человек десять – двенадцать, шли с горящими факелами в руках. Они вышли на поляну и встали на колени, опустив лица к земле. Один из них запел вибрирующим на весь лес голосом:
– Молитесь, чтобы не отступил от нас Ангел, чтобы грех не воздвиг на нас пламенеющей брани и не…
– Во-о-о-н она, – прошептал Саймон, не отрывая глаз от ряженных.
– Кто? – тихо спросил Бад.
– Нес-с-с-си…
Непонятно было кого из молящихся наш великан имел ввиду. В темноте и огненном свете все казались абсолютно одинаковыми. Да, и расстояние до них было не меньше метров двадцати пяти. Это явно смахивало на какую-то чокнутую секту, и ответ на все вопросы практически был сразу получен.
– Так какая из них твоя? – чуть громче спросил Бад.
– Тише! – дёрнул его Саймон.
Вдруг в это мгновение некоторые из чокнутых подняли головы и посмотрели в нашу сторону.
– Чёрт, – прошептал я. – Нас засекли.
– Нет, нет, – шипел Саймон. – Главное не ше-ше-шевелитесь.
Мы замерли и только собирались продолжить наблюдение, как неожиданно за нашими спинами раздался очень громкий мужской крик:
– Вот они!
Спустя какое-то время я открыл глаза от пронизывающей голову боли. Я лежал на траве между окружившими меня людьми и искал глазами Бада и Саймона, но их тут не было. Помню, что при попытке подняться, я откуда-то сбоку снова получил удар по голове.
III
Так я ещё никогда не встречал утро…
Меня разбудил чей-то беспрерывный стон. Голова раскалывалась, будто треснула. Раскрывая глаза, я болезненно ощутил сильнейший отёк, заливший мне левый глаз или то, что от него осталось. Опрокинув немного назад голову через острую боль в шее, я пробовал разглядеть вторым глазом, где я нахожусь, и кто тут так тяжело стонет.
– Бад… это ты?
– Да, я, – простонал он.
– Где мы?
– В сарае…
– А Саймон?
– От него нам остался зажаренный на вчерашнем костре жирный кусок мяса. Ты проголодался?
– Не смешно, Бад. Совсем не смешно.
– Мне тоже, – он опять сильно застонал, и я услышал свист его дыхания.
– Ты ранен? – я начал медленно подниматься на локоть, который был свезён до кости и кровоточил.
– Да, – кашляя, отвечал Бад. – Кто-то во время драки мне в бок воткнул небольшой, но очень острый нож и забыл его там. Я смог его недавно вытащить и, стало быть, мы вооружены.
Мне с большим трудом удалось сесть, головокружение и тошнота накатили одновременно. Я облокотился спиной о деревянную стену сарая и наконец-то увидел Бада. Он был настолько бледен, что стало понятно о невозвратимом количестве потерянной им крови, стекавшей по животу и ногам. Бад сидел в собственной кровавой луже, которая растекалась по земляному полу, медленно впитываясь в него. Баду оставалось недолго.
– Тебе повезло, что они тебя сразу вырубили, и ты не сопротивлялся, – с тяжёлым дыханием выговорил Бад. Глаз – фигня. Главное, что у тебя ноги целы, а с одним глазом дорогу найдёшь…
– Что произошло, Бад, и где наш великан?..
– Я же уже сказал, что вот он, – Бад чуть дёрнул ногой, указывая ступнёй на что-то, валяющееся в пыльном углу. – Нам его подали вчера на поздний ужин, тёплого.
Я вгляделся и увидел часть поджаренной человеческой голени, покрытую обуглившимися на костре волосами.
– Да, друг, мы попали к пожирателям мертвечины, – через силу комментировал Бад, продолжая всё громче хрипеть и истекать кровью. – А самое страшное то, что когда они пытались схватить Саймона, он узнал среди них родного братца, который без малейшего сожаления застрелил великана. Думаю, поэтому полиция никого тут и не ищет. Здоровяк, видимо, или знал, или догадывался, что родственник его помешан на секте, но нас не предупредил.
– Они его съели?
– Да, они, привязав меня к дереву, наглядно продемонстрировали мне на нём то, что будет с нами. Традиции у них тут такие.