Так никто и точно и не знает, сколько человек Руди Аттвуд отправил на тот свет и скольким ещё он бы успел оказать свою услугу, но однозначно, что с каждой новой смертью что-то уходило от Руди. Он что-то утрачивал взамен на причитающуюся ему от жертв мзду. Можно было бы найти определение этому что-то, нащупав в себе эту потерю, но Руди поняв, что находится в чьей-то власти, желал знать только одно – в чьей? Кто использует его для решения каких-то своих, ему человеку, неведомых целей, нагоняя на Руди душераздирающие галлюцинации?
Так что, встретив в тот день в продовольственном магазине сразу несколько десятков убитых им человек, по пятам преследующих его между прилавками и требующих возврата денег, Аттвуд больше не выдержал и, бросившись из магазина на улицу, побежал к своей машине.
Он снова приехал в гараж. Прикрыв изнутри тяжёлую металлическую дверь, Руди опять сел в машину, перед этим накрыв её автомобильным тентом. Он завёл двигатель.
Аттвуд закрыл глаза, приоткрыл рот и стал вдумчиво вдыхать выхлопной дым. Он сконцентрировался на собственных мыслях и точно уловил момент, когда на мозг начал действовать газ. Минута и ещё одна, и ещё другая… Сколько их? Сознание поплыло и провалилось… Ещё мгновение и тут Руди осенило! Он закричал, выскочил из машины, и пулей бросился к входной двери, но в этот раз она уже была кем-то заперта с обратной стороны.
Удушливый газ вмиг окутал свою жертву, петлёй обвиваясь вокруг шеи. Хоть бы один глоток воздуха! Руди со всего маху, не жалея кулаков стал долбить в железную дверь гаража – бесполезно, молотить её ногами и ударять в неё плечом – тщетно. Невидимая мёртвая хватка упрямо сжимала его горло и Аттвуд не выдержал. Он распахнул рот и горько-кислый поток выхлопного дыма мгновенно хлынул внутрь него, насыщая ядом лёгкие.
Двигатель! Нужно же выключить машину! Руди кинулся к водительской двери, махом задёрнул тент на крышу, рванул ручку, но дверь не открылась! Через плотно сощуренные глаза, слезящиеся от выхлопа газа, Руди заглянул в салон. Да, двери заблокированы изнутри. И только одна мысль в голове – воздуха почти не осталось…
Тогда он одним ударом колена вышиб водительское стекло, распоров себе мясо, но это уже было не важно. Оставались секунды. Скорее! Изнутри открыв дверь, Руди шлёпнулся на сидение и повернул на себя ключ в замке зажигания, но Ламборджини безотказно продолжал работать! Не может быть! Руди выдернул ключ – двигатель не среагировал.
Тут и кончился воздух. Руди постепенно затих. Перестав дышать, с широко открытыми глазами, он глядел сквозь лобовое стекло в пелену выхлопного дыма, полностью заполнившего гараж.
Только мозг всё ещё думал и соображал, когда с той стороны стекла близко надвинулось улыбающееся знакомое лицо кивающего старика:
– Ну, что, Иуда, место себе найдёшь?
Видно в этом и есть прикол
– Абсолютно непонятно мне, чего ты от меня добиваешься? – торопясь, застёгивая пуговицы своей помятой вчерашней рубашки и затягивая на небритой шее галстук, раздражённо повторил вопрос своему начальнику Боб.
– Как что, дружище? – удивился Генри, с детства знавший Боба, как свои пять пальцев. – Я, управляющий филиалом нашей компании, беспокоясь о тебе, пришёл в твой кабинет до начала рабочего дня, а ты ещё и не рад? Ты давай, рассказывай, как всё было! Вижу, что пустые бутылки с конфетками ты уже успел спрятать.
– Да ничего не было…
– Не было? А кровь? Чья кровь? У тебя даже рубашка в крови!
– Это не кровь, Генри…
– Да что ты говоришь? А, это гранатовый сок?
– Нет…
– Так что? Лучше говори, и это останется только между нами. Обещаю. Я же – могила.
– Ну, ладно. Это кровь…
– Кровь?! Боб, да ты в своём уме?!
– Не знаю…
– Она, что не считала свои дни?
– В смысле?
– Как её зовут? Она точно работает не у нас?
– Да о чём ты говоришь! – Боб вскочил с кресла, подлетел к самому лицу Генри и сквозь зубы зашипел. – Кто она? Ты, что подумал, что я вчера задержался на работе для того, чтобы здесь кого – нибудь… Ту, которая работает не у нас! Я люблю Келли и я однолюб! Ты знаешь об этом!
– А что я мог тут ещё подумать? – оторопело ответил Генри.
– Ты вообще, ничего не понимаешь!
– Так объясни. На тебе лица нет, и ты крайне озадачен. Ты провёл ночь на работе, а твоя одежда и мебель, куда не глянь, запачканы кровью. Не странно?
Боб не ответил. Он подошёл к зеркалу и стал пристально всматриваться в своё отражение. До этой ночи его карие глаза теперь стали абсолютно чёрными, но Генри, кажется, ещё не заметил этого.
– Ладно, успокойся вначале, – продолжал Генри. – Не забудь, мне потом рассказать, что за ночные забавы ты тут устроил. Кровь хотя бы сотри, пока сюда никого не принесло и накинь пиджак. Что ты себя там рассматриваешь? Выглядишь ты скверно и заметно нервничаешь. Я лучше к себе пойду. И не забудь, что в 9.00 совещание, на котором ты – докладчик!
– Подожди, не уходи. Понимаешь…
– Что? Вспомнил её имя?
– Присядь, пожалуйста, Генри, я лучше сейчас тебе всё расскажу, иначе я не выдержу этого…
И только они уселись друг напротив друга через столик, расположенный между кресел, как Генри ахнул:
– Что у тебя с глазами?!
– А что у меня с глазами?..
– Зрачки чёрные, как угли…
– Я же не спал и мне нехорошо сейчас, но ни это главное.
– Так, что произошло?
– Я всё расскажу, но только выслушай меня до конца и не перебивай. Понимаешь?
Генри, проглотил слюну и кивнул, что согласен слушать молча. Ему становилось ещё интересней.
– Вчера, за пять минут до конца рабочего дня, раздался телефонный звонок и я взял трубку, – начал повествование Боб. – Мне сказали, что от наших партнёров для меня имеется какое-то важное сообщение и попросили задержаться минут на десять до того, как курьер доставит конверт. Странный конверт…
– Странный конверт? – удивлённо переспросил Генри.
– Да, но я же просил меня не прерывать! – передёрнулся Боб, еле подавляя клокочущее волнение. – Понимаешь?
– Молчу, молчу, молчу, – затараторил Генри, прикрывая рот ладонью.
Боб зыркнул на приятеля почерневшими зрачками, принимая извинения и продолжил:
– Да странный! Он был чёрного цвета… Тебе когда-нибудь вручали конверт чёрного цвета? – Боб опустил на мгновение глаза в пол куда-то себе под ноги и сам же, тяжело вздохнув, ответил на свой вопрос. – Вот и я раньше не получал чёрных конвертов…
В уме Генри появилось несколько любопытных и, как ему казалось, важных вопросов, но он молчал, как рыба.