– Боб, ты мне можешь сказать, что же всё-таки это было?
– Да ничего не было…
– Не было? А кровь? Чья кровь? У тебя даже рубашка была в крови!
– Это не кровь, Генри… Я получил странный конверт…
– Боб, очнись, я это уже слышал! Спустя 40 минут после твоего рассказа о курьере с чёрным конвертом ты перестрелял наших сотрудников, а перед ними замочил меня!
– Не было выбора…
– Неправда, выбор всегда есть!
Боб молчал. И снова подкатила тошнота, хотелось опустошения. Даже здесь…
– Как знаешь, Боб, я не в силах тебя переубедить, но я надеялся…
Генри отвернулся и направился прочь.
– Хорошо, я скажу, – окликнул его Боб. – В конверте конкуренты нам прислали некую Сущность.
Генри остановился и, развернув лицом к своему убийце дырявую голову, спросил:
– Что?
– Это такая новая мулька. Стоит бешеных денег. Я сам думал недавно о том, чтобы поговорить с тобой о её покупке нам для устранения конкурентов, но опоздал на неделю. Рынок перенасыщен всякими услугами, а это современная разработка, завязанная на тонких материях потустороннего мира и так далее.
– Мира, где мы теперь находимся?
– Получается так.
– И что остановить это нельзя было как то иначе? Нужно было тебе всех перестрелять?
– Видно в этом и есть прикол, Генри. Как видишь, я же повёлся на эту муть.
Генри подлетел к самому лицу Боба и сквозь зубы зашипел:
– Да уж… Добавить нечего…
Боб, не поднимая глаз прошептал:
– Но может ещё можно это как-то всё вернуть…
Генри передёрнулся, еле подавляя клокочущую ярость:
– Это уж я не знаю, Боб! Это приятель твоя проблема. Вот иди и решай! Знаешь, где меня найти, дружище…
Шаг вперёд, два шага назад
Монастырский
I
Жил да был один мужик. Было ему лет пятьдесят, когда умерла его мать. И вот поехал он на её похороны в далёкую деревушку – родной дом.
Лежал он на верхней полке в последнем вагоне, мчащегося в ночи поезда, и никак не мог уснуть от мыслей своих. Но не о матушке, умершей думал он, а о последних словах её, которые сказала она ему около недели назад, позвонив по телефону.
– Сыночек мой любимый, умру я скоро, а потому секрет должна тебе свой сообщить сейчас. Вот только, смотри, старшему брату своему ничего не рассказывай.
– Хорошо, мама, не расскажу, – пообещал любимый сын.
– Дед твой, – продолжила, вздыхая, мать, – когда умирал, поведал мне свою тайну.
Теперь мой черёд. Он мне, доченьке своей, передал золотые украшения, да камушки дорогие, которые однажды достались ему чудом. А у нас, крестьян, никогда таких богатств и не водилось. Когда меня ещё и в помине не было, служил мой отец в Красной армии у Будённого. С лошадьми дед твой всегда умело обходился, он любил их.
В телефонной трубке между словами стало слышно тихое пошмыгивание носом – слёзы потекли ручьём по щекам старухи, но она продолжила рассказ.
– И вот однажды будённовцы взяли какой-то небольшой городок, а отец мой молодой, да крепкий, сам одной саблей очистил от врагов какой-то купеческий дом, где прятались белые. Так вот, последний живой упал перед ним на колени и просил не убивать его, за это пообещав отдать своё богатство. Да только не нужно было твоему деду сокровищ, а увидел он под рубахой купца младенца спрятанного, как котёночка. Оказалось, что жена его умерла через неделю как родила, и вдовец сам уже два месяца с помощью чужой кормилицы доченьку свою выхаживает. Сжалился дед твой и не тронул их.
А только через пятнадцать лет, когда я уже во всю по земле бегала и по дому помогала, отыскал этот купец деда нашего. Представляешь? Помню я, что они приходили с девочкой взрослой и такой красивой. Отец её представился учителем. Долго они спорили с дедом нашим, а мы в это время с этой девочкой вдвоём прогулялись до реки. Она мне про бабочек всю дорогу интересно рассказывала. Когда мы с ней к дому вернулись – они сразу и уехали. Руками всё нам махали долго, да кланялись всё. И вот только перед смертью своей дед и рассказал мне, что учитель тот ему тогда сокровищ привёз, как обещал за жизнь свою и доченьки его.
В телефоне опять послышалось тихое пошмыгивание носом.
– Мы, сынок, сокровищ не знали, потому отец мой их как закопал тогда в амбаре, так они там до сих пор и лежат. Я один разок откопала, чтобы посмотреть и ахнула. Страшно сделалось от них мне. А сейчас-то в мире всё по-другому. Конечно, не в сокровищах счастье, но без денег теперь никуда. Тебе они пригодятся. Ты их забери, когда меня хоронить приедешь. А брату если скажешь – поругаетесь. Лучше пусть и не знает он. У него-то семья крепкая, да жена ладная. Это тебе не повезло, сыночек. А так-то, глядишь, да полегче будет.
Не дав сыну и слова сказать, старуха повесила трубку.
II
Поезд неожиданно сбросил скорость. В чёрном окне замелькали огоньки фонарей какого-то небольшого городка и главный герой этой реальной истории, очнувшись от воспоминаний, аккуратно слез с верхней полки, стараясь не беспокоить спящих попутчиков, взял сигареты и пошёл курить.
– Стоим десять минут, – предупредила его коренастая давно немолодая проводница, умело щёлкнув зажигалкой и прикуривая тонкую сигарету. – Не спится?
– Не, – задумчиво ответил мужик.
– Утро вечера мудренее. Не ломай голову. В семь часов приезжаем.
III
Прошло ещё часа два. Поезд стрелой летел навстречу рассвету, а мужик наш так и не уснул. Единственное право любого человека – право выбора – окончательно измучило его. Он, уставившись в окно на утренний пейзаж, наблюдал, как на медленно проявляющейся фотографии, за деревьями и кустарниками, крепко окутанными густым туманом. Он уже не мог разобрать явь – это всё или уже сон? За ночь одни и те же мысли он прокрутил по сотни раз туда и обратно, окончательно их запутав узлами в громадный клубок сомнений.
С одной стороны, он думал обо всех своих проблемах причиной которых в основном была постоянная нехватка денег и отсутствие нормальной работы, о своей жене вечно недовольной им, о своих двух заканчивающих школу лодырях-сыновьях и их перспективах. А как могло бы всё устроиться! Это будет такой громадный шаг вперёд!