Каково же было моё удивление, когда я в этот момент увидел и осознал себя стоящим под зонтом в каком-то захолустье на перроне крошечного одноэтажного вокзала, напоминающего мне здания начала ХХ века.
– Ну, так что, интеллигенция? – продолжал машинист, – едешь или как?
Да, безусловно, он обращался ко мне, других людей на перроне не было. Я опустил зонт и крикнул ему:
– Куда поедем?
– В Царицын, куда же ещё! Едешь?
Я не ответил. Машинист, тут же спрятавшись в кабине, повторно дал оглушительный гудок и плавно тронул поезд с места. Проезжая мимо, он одним глазом косился на меня, другим смотрел на дорогу. Я нашёл этого машиниста всё-таки несколько странным – он был будто ненастоящий, а какой-то нарисованный.
Поезд медленно набирал скорость, замельтешили окна вагонов и в них наблюдавшие за перроном лица пассажиров. И вдруг среди них я заметил тебя!
Бросившись догонять твой вагон и, сравнявшись с дверью, я уже схватился за поручень, приготовившись к прыжку, как он тут же, как дым, растворился в воздухе из под моей руки вместе с поездом, перроном и вокзалом! Я оступился и кубарем покатился по земле, выронив из одной руки зонт, а из другой серьгу. Падение было настолько жёстким, что острая боль прострелила локтевой сустав. Я еле поднялся. Да, как бы ещё не перелом? Раскрытый зонт забавно лежал в луже, на краю которой блестела серьга. Я поднял её и тут же услышал за спиной мужской голос:
– Синьор, думаю, что Вы сломали руку.
Я обернулся и на этот раз увидел перед собой Адриано Челентано, который улыбался обаятельнейшей во всём мире улыбкой.
– Вы говорите по-русски? – спросил я, про себя удивляясь и диагнозу, поставленному мне итальянцем.
– Конечно, я знаком с русскими женщинами, которые в своё время дали мне хорошие и полезные уроки, в том числе по оказанию первой медицинской помощи.
– Да Вы просто удивительно говорите на русском, – сделал я наклоном головы реверанс артисту мировой величины.
Но Адриано, не замечая мой комплимент, уже взял меня за ушибленную руку и, не спросив моего согласия на проведение манипуляций, стал аккуратно крутить моё предплечье, объясняя:
– На самом-то деле переломы лечатся не месяцами, а за одну минуту, но только единицы знают об этом.
Он отпустил мою руку и, взяв себя пальцами за подбородок, сделал умную гримасу учёного человека. Итальянец произнёс:
– Уже не болит?
И действительно рука не болела! Я покрутил ею. Как новенькая!
– Вот видите, – засмеялся он, подойдя ко мне и обняв за плечо.
Челентано внимательно заглянул мне в глаза, и я подумал о том, что никогда в жизни не мог даже представить себе нашу с ним встречу.
– Да, так лечатся переломы! Любые! А Вы учились там медицине своей, учились, мучились и ничему не научились. Согласны?
Ну, как можно было с ним не согласиться? Такой результат! Я с благодарностью кивнул ему.
– Prego! – продолжил Адриано, – и напоследок я позволю дать Вам, друг мой, один незатейливый совет, основанный на личных интереснейших наблюдениях.
– Конечно, – я был весь во внимании. Меня поражал его русский.
– Понимаешь, – итальянец перешёл на ты, – вот эти паровозы с машинистами, руки с медицинами – ерунда! Мне уже 74 года. Я скажу тебе, что главное в жизни. Это то, что существует между людьми. Главное – это связь!
– Связь? – переспросил я.
– Да, связь, но не компьютерная или телефонная, – он достал из кармана своего пальто мобильник и вложил его мне в руку. – А связь настоящая. Если хочешь – даже телепатическая… Например, так, чтобы ты всегда чувствовал свою женщину на любом расстоянии, а она также чувствовала тебя… Никогда не теряй её, друг мой, дорожи ею!
В моей руке зазвонил его телефон. Я посмотрел на Адриано. Он опять мне улыбался своей необыкновенной улыбкой. Снова раздался звонок.
Я, как ошпаренный, вскочил с постели и схватил телефонную трубку:
– Алло!
На том конце провода я услышал твой голос:
– Привет! Тебе уже пора просыпаться! У меня есть одна очень хорошая новость и одна… не очень хорошая…
– Начни с хорошей…
– Мы завтра увидимся, я прилетаю!
– Прекрасно! Я очень-очень рад!
– А нехорошая… Я вчера где-то потеряла одну серьгу, которую ты подарил мне на прошлый день рождения.
– Ничего страшного. Главное, что мы скоро встретимся, – произнёс я, зажигая в комнате свет.
Ты что-то ответила и стала говорить дальше, но я уже не слышал тебя. На полу передо мной блестела твоя серёжка…
Слишком тиха эта ночь. Придавила, так придавила. Конечно, лучше уснуть скорее, к утру сама уйдёт, но не спится. Жду. Пишу и курсором стираю слова и мысли. Забываю их, кажется, а они опять тут. Бесполезное это занятие. Лучше сейчас одеться, вызвать такси и поехать в аэропорт. Купить там билет и тут же улететь к тебе, но нет, трупом лежу и не встаю, потому что знаю, что нет тебя там и куда мне лететь неизвестно. Отправил тебе ещё одно письмо. Опять жду ответа…
Всё-таки встал, оделся и вышел на улицу. Половина третьего. Накрапывает осенний дождик. Подняв воротник пальто, закрутив шарф вокруг шеи, надел перчатки и, раскрыв над собой зонт, шагнул из под козырька своего подъезда в ночь.
Иду в сторону набережной. Там самый свежий воздух и ветер. Перемигивающиеся жёлтые светофоры отражаются в тёмных окнах домов. Ещё один переулок, вокруг ни души. С каждым шагом на сердце становится как-то теплее. Значит, правильно иду, куда надо.
В свете фонаря на асфальте прямо передо мной что-то ярко блеснуло. Я подошёл поближе и присел, чтобы рассмотреть что это. Это была красивая серьга в виде листочка с необыкновенным камушком-сердечком по центру, потерянная здесь, по-видимому, не так давно. Не заметить этот волшебный блеск было абсолютно невозможно. Взяв её, и покрутив на свету, я мог бы представить себе хозяйку этой серьги, которая сейчас в это время где-то смотрит на её пару и горько сожалеет о потере. Мог бы, если бы не одно но! Это была твоя серёжка, я тебе подарил их год назад на твой день рождения! Вторых таких я не встречал никогда и вряд ли тут бы у кого такие увидел. Но как это всё понять?
Я встал и, побыв немного в размышлениях, разглядывая украшение, согласился с версией о том, что это просто странное совпадение, серьга эта всё же не твоя. Это, по крайней мере, логично и мне так спокойнее. Ты бы обязательно сообщила о своём визите в этот город, у тебя здесь кроме меня никого нет. А вот что делать с потерянным украшением? Наверняка её владелица рыскает сейчас в ночи под дождём по исхоженным за последние сутки тропам.
И только я решил положить серёжку обратно на асфальт, как тут внезапно в паре метров за моей спиной раздался оглушительный рёв паровоза! У меня от страха так дёрнулось сердце, что я чуть было, не выронил из ладони серьгу, но я наоборот автоматически сжал её в кулаке. Обернувшись, я увидел прямо перед собой чёрного цвета локомотив с ярко-красной звездой между большущих фар! Машинист, вылезший наружу из окна, демонстративно разгладил шикарные усы и прокричал: