Прошла неделя, а я продолжал досаждать его своими допросами. Он стал избегать меня. Я звонил ему на домашний телефон, но он перестал мне отвечать даже после моих сообщений на автоответчик. А сегодня я даже пришёл в конце учебного дня к нему на кафедру университета и ждал его у машины. Когда он нехотя подошёл ко мне, я спросил его:
– Хорошо, но ты помнишь, что ты ещё говорил мне о каких–то математических подсчётах с датами и о том, что надо точно попасть в какой-то коридор? Помнишь?
Он, не ответив мне, поспешно захлопнул дверь своего автомобиля и быстро уехал прочь, оставив меня одного.
7 декабря 1999 года…
Я всегда иду домой
Первое что увидел я перед собой – это бездонные ярко синие глаза, внимательно разглядывающие меня с радостью и восхищением. Фантастически мощная сила Любви была в этом её, так хорошо знакомом мне, взгляде…
Она улыбалась мне как всегда, будто мы никогда с ней и не расставались. Будто я никогда не видел слёз на этих её самых-самых красивых в мире глазах. Будто бы я никогда в жизни не видел в них тревоги и беспокойства. Будто бы я никогда не обижал её…
Сколько же раз я просил у неё прощения и обещал не расстраивать её даже по пустякам! А она опять всё мне прощала и продолжала меня любить как всегда. Я вспомнил, как в тот последний раз я не успел сказать ей самого-самого важного и потом, уже не в силах что-то изменить, я всегда жалел об этом, проклиная и ненавидя себя.
Пожалуйста, дай мне скорее сказать тебе всё! Не будем откладывать на потом! Сейчас! Хотя бы одно слово! Самое-самое лучшее на всей земле слово!
Но вдруг чьи-то невероятно огромные ладони подхватили меня под спину и легко подняли вверх, вырвав из твоих нежных объятий! Руки акушерки, быстро обернув моё тело в ткань, куда-то понесли меня, но я успел изо всех моих сил крикнуть тебе:
– Мама!!!
P.S. Я знаю, что очень скоро забуду об этом, но куда бы я ни шёл, в конце каждой жизни я прихожу домой…
22.11.
Помогите ребёнку
– Люси, да кому нужны чужие дети? – смеялся над наивностью собственной супруги Фредди. – Я же ему это говорил! Так нет, он же идиот, ещё будет вспоминать меня, своего старшего брата! Да локотки не укусишь!
– Фредди, ну вот зачем ты так о нём, он же твой брат и он тебя любит, – пыталась уразуметь строптивого мужа Люси, держащая в этот момент на руках их второго восьмимесячного ребёнка. Розовый грудной Альфред, не поворачивая головку, внимательно вслушивался в немецкую речь родителей.
Фредди подошёл к Люси, и быстро забрав розового Альфреда себе на руки, продолжил аргументировать своё категорическое несогласие с решением своего младшего брата Клауса:
– Даже если у них с этой вертихвосткой большая индийская любовь необязательно жениться на ней с её девятилетним недоноском! Что мало вокруг хорошеньких молодых девок?
– Фредди, Фредди, ну как ты можешь так говорить? – недоумевала Люси и силой забрала обратно розового Альфреда, который стал краснеть от полемики родителей.
– При чём здесь её несчастный мальчик, в жизни не видевший своего отца! Разве ребёнок виноват?
– А я что его винил? Я за нашего идиота Клауса беспокоюсь, он просто свихнулся! Тут со своими двумя еле нервов хватает! Этот, – Фредди ткнул указательным пальцем в лоб красному Адльфреду так, что тот, наконец-таки заорал, – пока ещё не научился говорить, зато кричит, как баба круглосуточно!
– Да ты же сам его трогаешь! – возмутилась Люси, начав качать на руках вопящего Альфреда. – Ребёнок сидел молча! Ты сам за собой следи! Всем уже надавал своих советов!
– Старший хоть не орал так, как этот! Когда он там вернётся со своего хоккея? Вечно задерживается с дружками! Надо было мне за ним ехать! – не успокаивался Фредди, ему нужно было выораться, а ещё лучше, если и заодно передразнить жену. – Генри, Генри, у тебя есть деньги на Колу? Тьфу! Пацану уже четырнадцать, а ты ему всё задницу вытираешь! Может, ты ему грудного молока вместо Альфреда дашь? Тьфу!
Люси не стерпела, слёзы полились по щекам. Её материнская любовь к Генри действительно была необыкновенно большой. Да, он еле выжил во время родов, потом они около трёх лет лечили мальчика от тяжёлых последствий родовой травмы, затем постоянные простудные заболевания, которые практически всегда протекали с осложнениями. В семь лет перелом бедра при падении на велосипеде, в одиннадцать Генри тонул в реке. Только к четырнадцати Генри почти отошёл от преследовавших его напастей. Он уже два года играл в основном составе юношеской сборной школы! У него, как сказал Люси тренер, очень хорошие данные, он будет классным нападающим!
– Почему? – выговорила, заливаясь соплями Люси, прижавшая к себе всхлипывающего ей в такт маленького Альфреда.
– Что? – не расслышал Фредди.
– Почему ты не любишь детей?
– Кого?
– Генри… и Альфреда… и сына вертихвостки…
– Ах вот что! – крикнул Фредди ещё громче. – Это я, оказывается, их не люблю?
Да от моей правды и криков в сто раз больше пользы, чем от твоих крокодильих слёз! Не делай из них уродов!
– Уродов?.. – Люси рыдала так, что багрового цвета Альфред уже, глядя на мать, ревел без голоса, он как рыба только открывал рот.
В этот момент в дверь дома неожиданно позвонили, прервав очередное нападение Фредди на Люси. Он, про себя, выругался и раздражённо пошёл открывать дверь:
– Кого там ещё черти принесли?
На пороге перед ним стояла несчастная парочка бездомных несовершеннолетних детей, мальчик и девочка. У мальчишки в руке была табличка «Помогите ребёнку».
Фредди сразу решил, что он был немой. Девочка была чуть старше. Она, хлопая ресницами, обратилась к хозяину дома на ломанных полунемецком и полуфранцузском языках:
– Процтитэ, ми хотэт еда, процтитэ… Кущат…
Что есть силы Фредди, со всего маху хлопнул входной дверью перед носами детей так, что Люси с Алфредом на руках показалось, что пришедшие за милостыней бедняжки отлетели от удара на противоположную сторону улицы и расшиблись насмерть.
– Спасу от них нет! – хладнокровно прорычал Фредди, глядя на перепуганную его гневом Люси. – Вот и я говорю Клаусу, зачем тебе чужой ребёнок?
Люси знала, что Фредди мог бесконечно продолжать монолог, но… снова внезапно раздался звонок в дверь. Люси и восьмимесячный Альфред, сидящий у матери на руках опять напряглись…
– Тьфу! – Фредди плюнул на пол и в ярости пошёл навстречу бездомной ребятне. Он резко распахнул дверь, готовый как пёс сорваться на непонятливую девчонку, но перед ним стоял крепко сложенный полицейский, сразу же заметивший удивление и на глазах меняющуюся физиономию Фредди.