— И?
Обе женщины вскинули головы, когда официант принес десерт. Подождали, пока он переставит тарелки с подноса на стол и уйдет.
— Об этом мне совсем не хочется говорить. — Роз наклонила голову, но не смогла скрыть слезы, покатившиеся по щекам.
Мэрилин накрыла руку Роз своей.
— Давай на этом и остановимся. Поверь мне, я не хотела…
— Нет, я расскажу тебе все. До конца. — И рассказала Мэрилин о «сделке», на которую пошла, пытаясь спасти Димитрия, о том, что из этого вышло. — Димитрий, по совету Джеймса, признал себя виновным и получил шесть лет за непредумышленное убийство. Меня даже не допрашивали. После свадьбы возобновилась повседневная жизнь.
Мэрилин в недоумении вытаращилась на Роз.
— Словно ничего и не произошло?
Роз шумно выдохнула.
— Совершенно верно… словно ничего и не произошло. Только Димитрий исчез из поместья. Газеты сообщили о драке между двумя слугами, в результате которой один погиб. Джеймс позаботился о том, чтобы скрыть правду. Вскоре Миллеры продали «Лорел», и мы переехали в «Парадизо».
— Но ведь Димитрий — его сын? — уточнила Мэрилин.
Роз покачала головой.
— Ему на это наплевать. Джеймс — чудовище. Димитрий служил живым напоминанием об интрижке, которую он старался забыть. Он только и думал о том, как бы от него избавиться. Я уверена, если бы Джеймс захотел, он бы снял Димитрия с крючка. Но он не захотел. Ты понимаешь: с глаз долой — из сердца вон.
Мэрилин все не отпускала руку Роз.
— Бедняжка. Сколько же тебе пришлось пережить!.. Я и представить себе не могла.
— Димитрий спас меня и заплатил за это шестью годами тюрьмы. Вчера я заглянула ему в глаза и увидела, что он превратился в скалу. Меня это пугает.
Роз на мгновение закрыла глаза. Мэрилин и не представляет, как же она устала. Не столько физически, сколько морально. Устала разрываться на части, устала хранить страшные секреты. Она превратилась в оголенный нерв. Привычный ей мир рушился, а она не знала, что предпринять. Вчера вечером, сидя рядом с Димитрием, она думала, что это сон. Прошло столько лет… Ей казалось, что ее чувства к нему остыли. Но одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что она любит его, как и прежде.
Мэрилин наморщила лоб. Роз видела, что ее подруга встревожена.
— Ты думаешь, Димитрий преследует тебя? Не следует ли поговорить об этом с Ивеном?
Димитрий, которого она знала в юности, не мог пойти на такое, он бы высказал ей все прямо. Но Димитрий, которого она увидела вчера… Роз нервно пробежалась пальцами по волосам.
— Я не знаю, что можно сказать Ивену, а чего — нет. Едва ли он поверит, что его брат способен на подобные выходки. Может, сначала мне лучше разобраться самой.
Мэрилин покачала головой.
— Ты рехнулась? Не надейся, что он будет держаться в стороне. Вокруг суда над Димитрием подняли такой шум, что его прошлое обязательно выплывет наружу… ваши взаимоотношения, убийство, даже тот факт, что его отец — Джеймс Миллер.
Роз нервно оглядела ресторан: боялась, что их подслушивают.
— Когда прошлым вечером он пришел в ресторан, у меня перехватило дыхание, все внутри дрожало.
Мэрилин опять наклонилась к подруге.
— Я… не знаю, что тебе и сказать, — прошептала она.
Роз откашлялась. Она смотрела не на Мэрилин, а прямо перед собой.
— Что тут скажешь… Я попала в передрягу и понятия не имею, как из нее выбираться. Я тебе все рассказала не только потому, что ты — моя самая близкая подруга. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы хоть один человек знал, что Алексис — дочь Димитрия.
У Мэрилин отвисла челюсть… так она и застыла с открытым ртом.
Димитрий протискивался сквозь толпу, бурлящую в вестибюле отеля. Нашел ряд телефонов-автоматов. Взглянул на часы, достал мелочь из кармана кашемирового пальто. Он не хотел звонить из номера. Опасался как «жучка», так и того, что его подслушает Джуел или горничная. Осторожность, как известно, вещь полезная. Он набрал номер. Гудок, второй, третий и мужской голос: «Да».
Димитрий сжал трубку обеими руками.
— Это я. Когда я получу информацию?
Пауза.
— Дай мне несколько дней. И ты получишь полное досье на Роз Миллер.
Димитрий тяжело вздохнул.
— Позаботься об этом. Мне нужно знать все, до мельчайших подробностей. Прошлое и настоящее, планы на ближайшее будущее, даже сорт кофе, который она пьет по утрам. Сколько ложечек сахара насыпает в чашку, сколько времени его размешивает. Понимаешь? Все до мельчайших подробностей. Потому-то я и плачу тебе такие деньги.
— Я этим уже занимаюсь. — И в трубке раздались гудки отбоя.
Димитрий оглядел роскошный вестибюль «Плазы». Убедился, что никто не наблюдает за ним, вышел из будки и направился к лифту. За дверьми, выходящими на 59-ю улицу, виднелся Центральный парк. «Мой мир, — подумал Димитрий, — мир богатства, в котором живут красивые и влиятельные люди». В этом мире он мог позволить себе все самое лучшее — дорогие костюмы, яхты, спортивные автомобили, личные вертолеты. И, окруженный плодами своего успеха, он мог забыть про самый тяжелый период его жизни, напрямую связанный с настоящим. Но он не позволял себе забыть прошлое, лишь благодаря ему он не чувствовал одиночества. Только Роз удавалось исцелять его раны после того, как мать его бросила. Но любовь к Роз лишь растравила эту боль, а годы, проведенные в тюрьме, довершили дело: рана так и осталась не затянувшейся навсегда. И теперь ему грозил новый срок по надуманному обвинению в рэкете.
Поначалу он воспринял обвинение как неуклюжую помеху его тщательно разработанным планам. В конце концов, прокуратура должна отрабатывать деньги налогоплательщиков. Но потом понял, что его крепко подставили. И ему пришлось признать, что на руках у прокурора крупные козыри. Когда прокуратура конфисковала его бухгалтерские книги, открылись манипуляции с цифрами. Но он-то ничего подобного не делал! Кто-то другой поработал с документацией. В этом Димитрий не сомневался. И теперь перед ним вновь замаячила тюрьма. Если маятник правосудия качнется в его сторону — прекрасно. Если нет — он готов к худшему. Он готов вновь войти в камеру. Но лишь вместе с теми, кто подставил его. На этот раз в тюрьме он будет сидеть не один.
Глава 17
В восемь вечера Роз вошла в зал приемов на третьем этаже отеля «Шератон Нью-Йорк», что высился на углу Седьмой авеню и 52-й улицы. Джилберт Сполдинг, президент Ассоциации писателей, работающих в жанре детектива, встретил ее у дверей. Средних лет, лысоватый, в черном фраке, красном галстуке и кушаке под цвет галстука.
— Роз, примите мои поздравления. Очень приятно вас видеть. Мистер Розелли то и дело выглядывал в фойе, все ждал вас. Наверное, ушел в бар, решил промочить горло.
Роз ответила вымученной улыбкой, поверх его плеч разглядывая уже собравшихся в зале. А потом двинулась сквозь толпу. Остановилась, чтобы поздороваться с обворожительной Сью Грефтон. Черный брючный костюм весьма шел ей. Патрисия Корнуэлл помахала ей рукой. Надо подойти к ней, отметила для себя Роз, и сказать, что она в восторге от «Осиного гнезда». Мелькнула дородная, едва умещающаяся во фраке, фигура Роберта Паркера. Как обычно, его сопровождала очаровательная жена, Сюзан, в отличие от других женщин не в вечернем туалете. Ей показалось знакомым лицо молодого человека с длинными, до плеч, каштановыми волосами. Кажется, Калеб Карр, автор «Психиатра». Молодой человек пришел на торжественную церемонию во фраке и черных джинсах. Роз мысленно поаплодировала тому, кто так решительно расширял рамки правил, определяющих социальный аспект профессиональной деятельности. Иной раз ей тоже казалось, что она шагает по жизни в маскировочном костюме. А ведь так хотелось быть самой собой, появляться везде и всюду в джинсах и свитере — одежде, более всего соответствующей ее сущности.