— Она поняла все как надо. Пообещала, что они с Борисом через неделю уедут.
— Это ее дело. Что касается меня, я не собираюсь что-либо менять в своей жизни.
— Поговори хотя бы с отцом по душам. Прошу тебя.
— Будет только хуже. Ты же знаешь, у меня очень вспыльчивый характер.
— Женщина должна быть терпеливой с мужчиной. Разумеется, если она не хочет потерять его любовь.
— Он не мужчина, а мой отец, — с вызовом сказала Леля. — И вообще меня начинает тошнить от этого бабского разговора по душам. Прости, Сурок, но ты так обабилась в последнее время.
Леля зашагала на берег, решительно и шумно рассекая воду своими сильными ногами.
— Все-таки поговори с ним! — крикнула ей вслед Мила. — Чтоб нам с тобой впоследствии не пришлось ни о чем жалеть.
Леля стиснула кулаки и бросилась напрямик через заросли жимолости к Башне. Она сейчас все скажет отцу. И спросит, правда ли, что он превратился в ничтожество, которое ставит свою подпись на чужих картинах.
В Башне было освещено единственное окно — в небольшой комнате над студией, куда вела винтовая лестница. В этой комнате с камином и широкой низкой кроватью отец обычно спал. Там было очень уютно. Особенно ночами, когда шумели деревья и ухала сова. Леля невольно вспомнила сказку, которую ей рассказывала мама. Она была о том, как знатная дама тайком пробиралась через темный сад на свидание с возлюбленным, заточенным в башне.
Внезапно Леля услыхала шорох и обернулась. По боковой аллее шла женщина в белом. Ее лицо было спрятано под складками тонкого капюшона. Красиво струящиеся одежды казались невесомо прозрачными. Женщина приближалась к подножию лестницы, которая вела в комнату отца.
Леля почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Чтобы не вскрикнуть, она зажала рот ладонью и присела за кустами.
Женщина взялась за перила и стала подниматься по лестнице. Открылась дверь. В проеме появилась мужская фигура.
Тихо скрипнув, дверь затворилась, поглотив обоих. В мелькании теней в окне Леля различила тонкие руки, изогнутые в плавном, танцевальном движении. Свет погас. В темном оконном стекле отражался наполовину затянутый легким облачком полумесяц.
Леля вскочила и бросилась к дому, чьи освещенные окна казались ей надежным убежищем от призраков. Она поскользнулась на дорожке, и, если бы не Петя, возникший неизвестно откуда, упала бы навзничь на бетон.
Он прижал ее к себе, и она чуть не задохнулась. Ее щеке было покойно и удобно на горячей Петиной груди.
— Я с тобой. Что бы ни случилось. Не бойся.
— Я видела… привидение. Это была мама, — прошептала она и поняла, что ее лицо мокро от слез.
— Она поднялась в Башню?
— Да. Там… там ее ждал отец.
— Он занимается спиритизмом. Я видел в студии много книг по оккультным наукам. Он вызвал ее дух.
— Но я видела руки, — шептала Леля. — Это было так красиво. Похоже на ритуальный танец. Я не знала, что духи умеют танцевать.
— Успокойся. — Петя обнял ее за плечи и повел на веранду. — Они очень любили друг друга. Только не говори о призраке моей маме, она очень их боится.
— Но она не прозрачная. Она шла, закрывая собой кусты. Я даже слышала ее шаги. Босые пятки по бетону. Петька, она была босиком.
— Тебе это показалось. На самом деле ты ничего не слышала. Мне тоже казалось поначалу, будто я слышу шаги.
Они поднялись на веранду. Здесь было темно и душно. Петя усадил Лелю на диван и сел рядом.
— Что они там делают? Если это призрак, у нее не должно быть тела. Я хочу видеть, что они делают в Башне.
— Нельзя. — Петя взял ее за обе руки и заставил снова сесть. — Им никто не должен мешать. Они принадлежат друг другу. Они забыли сейчас про все на свете. Как Ромео и Джульетта.
В темноте раздался тихий смех.
— Какая потрясающая образность! — воскликнул Борис. Судя по голосу, он был здорово навеселе. — Но кто он и кто она? Может, вы поясните мне кое-какие детали? Или лучше не надо. Дело в том, что исчезла моя жена.
Вспыхнул свет. Борис стоял, держась за стену. Он был в дырявой майке и старых джинсах с расстегнутой ширинкой.
— Я видел ее пять минут назад в столовой. Она искала что-то в буфете. Кажется, коробку с конфетами.
— Браво, молодой человек! Вы столь наблюдательны. И что, моя жена нашла эту коробку?
— Кажется, да. Но я точно не помню. Мне пришлось выбежать на улицу, потому что я увидел Лелю.
— Очень жаль, что ты, Тибальд, не помнишь точно, чем завершился этот поиск. Иначе бы я знал сейчас, жива моя жена или умерла. Дело в том, что конфеты были отравлены. Ха-ха-ха!