Услышав, о ком пойдет речь, Кухарева нахмурила брови и как-то отстранилась от посетителей. Еще минуту назад перед полковниками сидела жизнерадостная, открытая, довольно симпатичная девушка, довольная жизнью и излучающая доброжелательность, теперь же она натянула на себя маску строгой преподавательницы, к которой пришли родители двоечника просить о снисхождении к своему неразумному чаду.
— По закону я обязана обсуждать с вами эту тему? — сухо осведомилась она.
— Смотря какой закон вы подразумеваете под своим вопросом, — тщательно подбирая слова, ответил Гуров.
— Разумеется, государственный. — Кухарева скрестила руки на груди, чтобы подчеркнуть свое нежелание идти на контакт.
— Несколько дней назад в Терлецком парке было совершено нападение на женщину, — начал издалека Лев, поняв, что давить на Кухареву бесполезно. — В сущности, она еще и не женщина вовсе, ей двадцать четыре года, и отношений с мужчинами, серьезных отношений, у нее не было. Нападавший пытался изнасиловать девушку. Чудом ей удалось отбиться и избежать насилия. Говорю чудом, потому что знаю, как редко такое случается. В восьмидесяти процентах случаев насильнику удается совершить задуманное, слишком сильно бывает напугана жертва. Но этой девушке повезло. Сначала повезло…
Он намеренно сделал паузу. Ему хотелось понять, заинтересовал ли рассказ Кухареву. Учительница некоторое время молчала, затем все же спросила:
— Что вы имеете в виду, говоря «сначала»?
— Насилия она избежала. Пришла в полицейский участок и сообщила о случившемся. На место происшествия выехала бригада. Они нашли насильника. Мертвым.
— Девушка его убила?! — ахнула Кухарева.
— Нет, но обвинили именно ее. Теперь она сидит в камере, ждет суда. Самое же ужасное, что она сама убеждена в том, что убила того мужчину. То есть из жертвы она перешла в разряд преступниц. Сама себя перевела в разряд преступниц. Вот такая история.
— Вы сказали, что мужчину убила не она, почему же тогда она в тюрьме?
— Потому что сама против себя дала показания. Практически призналась в убийстве.
— А вы убеждены, что насильника убил кто-то другой. — Тон Кухаревой звучал утвердительно.
— Именно так. Девушка стала жертвой обстоятельств, и моя задача — помочь ей выпутаться из скверной истории, — заявил Гуров.
— Для этого вы приехали ко мне и задаете вопросы про Стаса. — Как ни странно, имя Забоя она произнесла с видимой неприязнью.
— Все верно. К вам я приехал в надежде, что вы не откажетесь помочь молодой девушке, — подтвердил Лев. — Родители ее умерли, братьев-сестер нет, друзей как таковых тоже.
— Печальная история, — протянула Кухарева. — Одиночество вообще не очень приятная вещь, а в трудной ситуации и вовсе непереносимая.
— Согласен с вами, — кивнул Лев и снова завел разговор про бывшего жениха учительницы. — Скорее всего, Стас непричастен к смерти насильника, но нож, который принадлежал ему, нашли на месте преступления. Теперь мне нужен повод для встречи с ним в неформальной обстановке. Больших надежд я не питаю, но все же шанс, что он прольет свет на события в Терлецком парке, есть.
— Хотите, чтобы я стала приманкой? — растерянно спросила Кухарева.
— Не совсем так. Дело в том, что ножей, подобных тому, который был найден на месте преступления, всего три. Наша задача выяснить: нож, который принадлежал Стасу, все еще у него или нет.
— Так просто? — удивилась Оксана. — Почему же вы не можете задать этот вопрос официально? Ведь если нож у него, он просто покажет вам его и все. А если не сможет показать, значит, его нет.
— Просто, да не просто. Для таких, как Забой, — на этот раз Гуров намеренно назвал бывшего жениха Оксаны, используя кличку, — сотрудничать с «краснопогонниками», мягко говоря, неприемлемо. Даже если речь идет об убийстве. Есть у опера подозрения — пусть доказывает, а нет доказательств — нет и базара. Нам он точно ничего не скажет, а вот вам может и сказать.
— Сомневаюсь, что ваша затея к чему-то приведет, — покачала головой Кухарева. — Мы ведь давно расстались. Некрасиво расстались. Не думаю, что у Стаса ко мне сохранились хоть какие-то чувства.
— Попытаться все равно стоит, — пожал плечами Гуров.
— Хорошо, я это сделаю, — минуту подумав, согласилась Оксана. — Где он сейчас? Надеюсь, не в тюрьме? Тюремную комнату для свиданий я вряд ли переживу.
— Он в больнице. Мы вас туда отвезем, сможете пообщаться в спокойной обстановке, — первый раз за всю беседу подал голос Крячко.
— Когда? — коротко спросила Оксана.
— Можно прямо сейчас, — бросив взгляд на часы, ответил Стас. — Сейчас пять, час на дорогу, плюс-минус полчаса на пробки и езду по городу. В больницу приедем как раз в часы посещений.