— Это я и имею в виду. Без машины ты никто, полный нуль.
За последние несколько лет Пинате уже не раз приходилось выслушивать подобного рода истории от ребятишек, куда более образованных и толковых, чем Чико. И с каждым разом эти рассказы все более его угнетали.
— А ты не слишком юн, чтобы работать в таком месте, как это? — спросил он.
— В этом нет ничего плохого, — взволнованно ответил юноша. — Ей-Богу, мистер Пината. Вы не думайте, я ведь не допиваю остатки за клиентами. Это делает наш посудомой, Хрипун. Право допивать за ними как бы входит в его зарплату.
— А что представляют из себя остальные, те, кто здесь работает? Скажем, официантки. Как они к тебе относятся?
— Да нормально.
— А что представляет из себя вот эта блондинка за последней кабинкой?
— Милли. Вторую зовут Солнышко-за-Тучкой, поскольку она никогда не улыбается. Она говорит, что в этой жизни не над чем смеяться.
Чико явно почувствовал облегчение оттого, что тема разговора поменялась, и старался сделать все возможное, чтобы, не дай Бог, Пината вернулся к его делам.
— У Милли потрясающее спокойствие. Она когда-то работала в одной из этих школ, как их, танцевальных. Ну, вы знаете, ча-ча-ча и все такое. Но у нее ноги заболели, и она не смогла там оставаться.
— У вас вроде новенькая появилась, Нита, что ли?
— А, эта. Ну, она странная. То ты у нее лучший друг — «Привет, Чико! Отличная погодка сегодня?», то смотрит на тебя, словно ты из космоса. Но вообще-то она шустрая, носится как наскипидаренная. Она и старая калоша, — тут он еле заметно кивнул головой в сторону миссис Брустер, — в хороших отношениях, поскольку старуха хорошо знает ее мамашу. Я слышал, как они об этом говорили.
— А что, сегодня она не работает?
— Работала, но где-то час назад ушла с мужиком. Они сначала поскандалили из-за какой-то песни, но кончилось это тем, что миссис Брустер и этот мужик спели шикарную песню. В ней было ее имя, Хуанита. И никто из них не был пьяным, это не такая песня.
— Может, это был ее муж?
— Нет. Муж в кутузке. Этот мужик как раз тот, из-за которого его посадили.
«Бог мой! — подумал Пината. — Филдинг опять в городе. Знает ли об этом Дэйзи?»
— Я его сразу вычислил, как только он пришел, — с гордостью признался Чико. — У меня отличная память на лица. Может, я не больно рублю в математике, но уж лица-то я никогда не забываю.
— Сколько ему примерно лет?
— По возрасту он вполне годится мне в отцы. Может, и постарше будет. Как ваш отец, мистер Пината.
— Значит, он довольно старый, — улыбка у Пинаты получилась кривой.
— Конечно. Я знаю. Я еще удивился, что Нита решила с ним пойти.
— Пойти куда?
— В кино. Нита и старая калоша поспорили по этому поводу, правда, до скандала дело не дошло, закончилось миром. «Иди домой и отдохни», — говорила старуха, но Нита не собиралась ее слушаться, и они с этим мужиком отвалили на пару. Нита не больно любит, когда ей чего-нибудь говорят. Ну вот, например, на улице вдет дождь, и я ей об этом сказал. И все, ничего особенного, а она взбесилась, словно я ей сказал, что у нее не та помада или что-нибудь такое. Я, по правде сказать, думаю, у нее не все дома. Ей бы психиатру показаться.
Миссис Брустер неожиданно повернулась и крикнула режущим слух голосом:
— Чико! Принимайся за работу!
— Сию минуту, мадам, — ответил паренек. — Мне нужно приниматься за работу, мистер Пината. Увидимся в Ассоциации?
— Надеюсь. Мне очень жаль, Чико, что ты бросил школу только из-за машины.
— Что поделать. Так обстоят дела в наше время, если вы меня правильно понимаете.
— Да-да. Думаю, что я тебя понимаю, Чико.
— Ничего не поделаешь, никто не в состоянии изменить жизнь.
— Чико! — заорала миссис Брустер. — Немедленно принимайся за работу!
Чико начал подметать.
Будка телефона-автомата на углу пропиталась достаточно специфическим запахом, свидетельствовавшим о том, что в вечерние часы ее использовали для куда более интимных нужд, нежели те, удовлетворить которые планировала телефонная компания. Стены были густо исписаны номерами телефонов, инициалами, именами, надписями: «Уинстон — парень что надо. Уинстон, 93446»; «Салли М. Ничем не испугаешь. Будь с ней поосторожнее»; «Привет из Джерси-Сити»; «Жизнь — премерзкая штука»; «Все парни — психи»; «Прощай, жестокий мир».
Пината набрал номер Дэйзи. Занято. Тогда он позвонил по домашнему телефону Чарлза Олстона.
Тот поднял трубку сам.
— Алло.
— Это Стив Пината, Чарли.
— Есть какие-нибудь успехи?
— Все зависит от того, что ты понимаешь под успехами. Я был в кафе «Велада». Хуанита закончила смену, однако нет никаких сомнений, что это именно она.