— С чего б это? Ты мне еще три дня назад говорил, что все сроки прошли.
— Давай лучше не будем об этом, — сказал я. — Так чего ты хотел?
— Я хотел узнать, удалось ли тебе заполучить рог Идразеля, — сказал он тоном, которым обычно разговаривают с малыми несмышлеными детьми. — Который необходим нам для финальной части крафта полного тяжелого доспеха владыки демонов, после продажи которого ты мог бы рассчитаться со своими долгами.
Простите, что? Игрушечный доспех, нарисованный и существующий только в нарисованном компьютером мире, можно продать за реальные деньги и расплатиться ими с настоящими кредиторами? Этот мир только что обрел для меня еще одну грань безумия.
— С рогом проблемы, — сказал я, вспомнив завершение нашей стычки с лордом Издразелем.
— Он опять не дропнулся? Учитывая, что ты зачищал данж в одиночку, шансы его выпадения должны быть выше сорока процентов. Сколько попыток ты успел сделать?
— Одну, — сказал я.
— Только одну? Как так, Демид? Баффы кончились, зелья выдохлись, абилки протухли? Или ты играть разучился? Как так-то, Демид? Может, ты еще скажешь, что вообще завалить его не смог? А кто пяткой себя в грудь бил, что запросто его сделает?
Половина терминов, которые он использовал, оказалась мне не знакома, но я понимал, что он имеет в виду.
— Я его сделал, — сказал я. — И рог выпал. Только я не успел его подобрать, потому что у меня время подключения кончилось.
— Фу-ты, ну-ты, — выдохнул Миха. — Так это ж ерунда, а я уже успел нафантазировать себе всякого. С первой попытки, выходит, дропнулся?
— Да, — сказал я, немного покривив душой.
Но часть правды в моем ответе все же была — рог удалось добыть с первой удачной попытки.
О неудачных же умолчим.
— Значит, фигня вопрос, — сказал Миха. — Сегодня у нас что?
— Воскресенье.
— Значит, в полночь лимиты обнулятся, и завтра ты просто войдешь в игру, поднимешь рог и передашь его мне. Сделку я уже подготовил.
— Мне завтра на работу, — вспомнил я.
— Все время забываю, что ты еще и работаешь, — сказал он. — Давно хотел спросить, зачем это тебе?
— Все работают, — расплывчато сказал я.
— Я не работаю, и меня это совершенно не парит, — сказал Миха. — Или ты сосочки копишь? А на фига тебе столько, жениться надумал, что ли?
— Не твое дело, — сказал я, постаравшись, чтобы это не прозвучало слишком уж грубо. Для более вежливой формы ответа мне требовалось хотя бы минимальное понимание, о чем он говорит.
Каким образом какие-то странные «сосочки» связаны с моей работой, и как они могут повлиять на мое желание обзавестись семьей. Впрочем, судя по наличию Кристины, к спокойной семейной жизни Иван вряд ли стремился.
— Согласен, не мое. Но рог мне нужен чем раньше, тем лучше. Ты же не в ночь работаешь?
— Нет, — сказал я.
— Тогда зайди в данж сразу после полуночи, подними рог и скинь мне. Это ж минутное дело, если ты тормозить не будешь. Вот как сейчас, например.
— Хорошо, — сказал я. — Так и поступим.
— Буду ждать. Бывай, Демид. До связи.
— До связи, — сказал я.
В трубке раздались короткие гудки. Я убрал телефон в карман.
Вот тебе еще одно обязательство, поручик. Оказывается, Иван бился с демонами не только для развлечения. А может быть, и вообще не для развлечения.
Кто же мог подумать, что в этом мире деньги можно зарабатывать и таким образом? А зачем он тогда на работу ходит? Михе, судя по всему, эта игра приносит достаточно средств, чтобы нигде больше не работать.
Хотя, кто же знает, какие у него потребности…
Что ж, в план нужно было внести еще один пункт. Помимо информации о работе Ивана, мне нужно было узнать побольше об этой игре и понять, каким образом можно передать рог Идразеля Михе, чтобы получить за это деньги.
Которые Константину уже можно и не отдавать.
Я снова вернулся в комнату за шкафом и обнаружил, что Кристина проснулась. Она сидела на стуле в той же позе, что я ее оставил, но глаза ее были открыты, а грудь вздымалась от псевдодыхания.
Я уже знал, что голосовая команда не отключает ее насовсем, а только на время погружает в сон.
Но я успел выяснить, что мне делать дальше.
— Доброе утро, Кристина, — сказал я. — Режим программирования.
— Доброе утро, дорогой, — проворковала она без малейшей стервозности в голосе. — Какой ты хочешь видеть меня сегодня?
— Режим один, — сказал я.
Сдержанная вежливость. В прошлый раз Иван выбрал четвертый режим — своевольной капризности — и зачем-то выкрутил его до максимума.