Взрыв газа подошел бы идеально, но и пожар тоже мог бы сработать. Но местные вряд ли будут рисковать ради меня, даже если я смогу уговорить Нурлана связаться с Горцем.
К масштабному столкновению с цинтами они не готовы. Возможно, никогда и не будут готовы.
За дверью было тихо. Мы вышли в соседний подъезд, спустились до десятого этажа, потом Нурлан взломал дверь очередной квартиры и мы укрылись там, выиграв еще несколько минут. Здесь уже было двухкомнатная, с более-менее приличной обстановкой и следами ухода, на полу прихожей стоял ящик с детскими игрушками.
В следующий раз нам может не повезти, и мы наткнемся на квартиру с хозяевами, которые поднимут шум. А кто бы не поднял, увидев, как в их квартиру через стену вламываются двое вооруженных людей?
Нурлан указал пальцем вниз.
— Подвал, — сказал он. — Там есть коммуникационные тоннели.
— По ним можно выбраться из района?
— Из района — нет, — сказал он. — Только из двора.
— Ты уверен?
— Я работал в ЖКХ, — сказал он.
Аббревиатура была мне незнакома, так что я решил поверить Нурлану на слово. Может быть, это какая-то местная разновидность спецслужб.
Но рубить дыры в полу, двигаясь вертикально, было слишком шумно, а значит, слишком рискованно. Нужно действовать постепенно, перемещаясь не столько вниз, сколько вбок. Я повторил свой трюк со стеной, а потом он повторил свой трюк с дверью, и мы спустились до уровня пятого этажа.
Я выглянул в окно. Цинты во дворе пришли в движение, очевидно, до них наконец-то дошла информация о потерях. Большая группа военных ринулась к тому подъезду, в котором произошла стычка, меньшие группы распределились по остальным, но вниманием ни один подъезд они не обошли. Не думаю, что они начнут сразу же вламываться в квартиры, попробуют сначала осмотреться, но в любом случае таймер обратного отсчета до нашего обнаружения начал тикать еще быстрее.
Я прорубил проход в соседнюю квартиру, но на этом наше продвижение остановилось. Выходить в подъезд и спускаться по лестнице нам уже было нельзя — там могли быть цинты.
«Цуцванг», — констатировал Сэм: «Что бы ты сейчас ни сделал, будет только хуже».
Жаль. Не могу сказать, что план Нурлана был особенно хорош, но он давал нам хоть какие-то шансы. А если придется прорубаться силой, то на моем спутнике уже можно ставить крест, да и моя собственная жизнь окажется под вопросом. От обычных вояк я еще, может быть, и отобьюсь, но как только к охоте присоединятся настоящие симбы, моя песенка будет спета.
Я сел в кресло — оно оказалось не слишком удобным — и закинул ногу за ногу, пока мой мозг лихорадочно искал выход из положения. Нурлан занял наблюдательно-выжидательную позицию у двери, в его руке уже был пистолет.
Если начать рубить перекрытия, то для того, чтобы добраться до подвала, понадобятся считанные минуты. Но это создаст столько шума, что цинтам не составит никакого труда нас обнаружить, и тогда никакие коммуникационные тоннели нам уже не помогут. Ведь весь смысл их использования был в скрытности.
Любопытно, но Нурлан не высказал мне ни единого упрека, хотя именно мои действия подвели нас под монастырь. Впрочем, судя по его специфическим навыкам и познаниям, он был настоящим воином, пусть даже ему и не довелось служить в регулярной армии. Если бы Сопротивление состояло из таких людей, как он, у движения был бы шанс. По крайней мере, таких глупых ошибок, как Юра, он бы наверняка не допустил.
Он сунул руку в карман, провел пальцем по экрану.
— Червоточина схлопнулась.
Хорошо это для нас или плохо? Опасности из другого мира больше нет, значит, цинты смогут бросить все силы на поиски убийц спецназа.
Хотя, может быть, команда симбов, предназначенная для сдерживания угроз из червоточины, не должна принимать участие в охоте на людей, и они просто снимутся и уедут… Впрочем, от других симбов это нас все равно не избавит.
А если спрятать оружие и открыть симбам дверь, когда они в нее постучат? Они же не знают, как конкретно выглядят те, кого они ищут.
«Они проверят документы», — сказал Сэм: «Поскольку у вас никаких документов нет, вас задержат для фильтрации, а там вами займутся люди посерьезнее. И это при наилучшем раскладе. А при наихудшем вас просто пристрелят на месте».
«Я опять слишком громко думаю?»
«Ты прямо-таки орешь в поисках выхода».
Стараясь думать как можно тише, я сделал себе очередную зарубку на память. Если нам удастся выбраться из этой передряги, надо будет найти способ сделать так, чтобы он не мог считывать верхний слой моих мыслей.