- Мам, - заметила я, - я – не Скарлетт.
Она сделала глубокий вдох, собираясь продолжить, но затем промолчала и снова вздохнула.
- Я знаю, что ты не Скарлетт, милая. Это просто расстраивает меня, потому что я вижу, какую ошибку она совершает.
- Она не думает, что это ошибка.
- Сейчас нет, но позже – возможно. Когда она будет привязана к ребенку, а ты и остальные ее друзья разъедутся по колледжам, уедут заграницу и будут жить совершенно другой жизнью.
- Я не собираюсь за границу, - тихо сказала я, набирая попкорн в ладони.
- Мое мнение, - сказала она, кладя руку мне на плечо, - таково: перед тобой целая жизнь и перед Скарлетт тоже. И вы обе слишком молоды, чтобы брать на себя ответственность за чью-либо еще жизнь.
Снизу снова донеслись звуки перестрелки и папин хохот. Еще один вечер пятницы, дома, с Ванами. Моя жизнь – до Мэйкона.
- Итак, насчет сегодняшнего, - снова сказала мама, но она уже растеряла весь свой запал, успокоилась и смягчилась. – Мы не можем просто закрыть глаза на это, милая. Твое наказание остается в силе, хоть ты и думала, что помогаешь Скарлетт.
- Поняла, - отозвалась я. Мне и так все было ясно: я не была беременна, я избежала худшего (по мнению моей мамы). Скарлетт снова спасла меня.
Мама встала с кровати. Я легко могла представить ее за кухонным столом в доме Скарлетт и Мэрион, проводящую с ними один из этих своих психологических сеансов. Мама хорошо умела улаживать ссоры других людей друг с другом – но со мной ее приемы не срабатывали.
- Почему бы тебе не спуститься и не посмотреть с нами фильм? – спросила она. – Ваны очень давно не видели тебя. Клара, кстати, думает, что ты потрясающая.
- Кларе пять, мам, - ответила я, берясь за стакан с коктейлем и снова отставляя его на столик.
- Это правда, - улыбнулась мама. – Ладно, как хочешь. Если заинтересуешься – ты знаешь, что делать.
- Да.
Она развернулась, чтобы уходить, но внезапно снова обернулась и тихо произнесла:
- Мэрион говорит, того мальчика, что был с вами, зовут Мэйкон. Она сказала, он твой парень.
Мэрион и ее большой рот.
Я легла на кровать, отвернувшись от мамы, и подтянула колени к груди.
- Он просто парень, мама.
- Ты никогда не упоминала о нем, - сказала она, словно я должна была это делать.
- Это не так важно, - я не могла посмотреть ей в глаза, не хотела рисковать. Ее голос звучал слишком грустно. Я уставилась в окно, где самолет приближался к нашему дому, мерцая красным и зеленым огоньками. Шума еще не было слышно.
Очередной вздох. Иногда мне становилось интересно – у нее вообще остается дыхание, чтобы говорить?
- Ладно. Спускайся к нам, если захочешь.
Но она задержалась, может быть, думая, что я решила, что она ушла. Самолет был все ближе и ближе, огоньки становились ярче, и, наконец, воздушная волна сотрясла дом, стекла тихонько задрожали. Я увидела широкий низ самолета, напоминавший белый живот большого кита. И, когда самолет пролетал над нами, мама выскользнула из комнаты. Я не слышала, как она уходила, но, когда я обернулась, ее уже не было.
Глава 7
В субботу, когда я была на работе и пыталась держать себя в руках посреди обычного ужасного столпотворения, Мэйкон подошел к моей кассе, расплываясь в улыбке.
- Привет, - сказал он. – С Днём рождения.
- Спасибо, - поблагодарила я, пропуская через сканер его пепси и шоколадку так долго, как это было возможно. Скарлетт обернулась и ткнула его пальцем, он махнул ей рукой.
- Итак, - начал он, - как дела утром? Тебе все-таки дали права?
Я посмотрела на него.
- Конечно, дали.
Он рассмеялся, откинув голову назад.
- У Галлеи есть права, берегитесь! Пожалуй, я буду держаться в стороне от дороги пока что.
- Смешно, - буркнула я, и он хихикнул.
- Ты вчера не отвечала на звонки, - он наклонился ко мне и понизил голос. – Я звонил несколько раз.
Я нажала на «Ввод».
- Меня наказали.
- За что?
- А ты как считаешь?
Мэйкон задумался.
- О. За пропуск школы? Или за то, что самовольно ездила к Скарлетт?
- И то, и другое, - я махнула рукой. – Так. Два пятьдесят девять.
Он порылся в кармане и протянул мне мятую бумажку в пять долларов.
- И что теперь?
- Я под домашним арестом.
- Долго?
- На месяц.
Он вздохнул и потряс головой.
- Это очень плохо.
- Для кого?
Женщина, стоявшая за его спиной, раздраженно пробормотала что-то себе под нос. Я протянула Мэйкону сдачу, но он удержал мою руку, а затем перегнулся через бортик кассы, чтобы поцеловать меня, прежде чем я успела отреагировать.
- Для меня, - произнес он, второй рукой кладя шоколадный батончик в нагрудный карман моего фирменного комбинезона.
- Серьезно? – фыркнула я, но он уже взял банку с пепси и пошел дальше, обернувшись, чтобы снова улыбнуться мне. Все, кто стоял в моей очереди, смотрели на происходящее и бросали на меня недовольные взгляды, но мне было все равно.
- Серьезно, - убедительно кивнул он, а потом направился к выходу, оставляя меня сидеть за кассой не в состоянии произнести ни слова.
- Ого, - заметила Скарлетт, когда ко мне подошел еще один посетитель с сумкой-поясом. – С этим парнем, кажется, что-то не так.
- Знаю, - отозвалась я, все еще чувствуя его поцелуй на губах. Он словно спасал меня от всего, что уже произошло и что ждало дальше в эту субботу. Вечером в «У Альфредо» планировался обычный ужин – с моими родителями, Скарлетт и, конечно же, Ванами.
В кафе Скарлетт сидела возле меня. Вполголоса она сообщила, что моя мама спасла ее ребенка. По словам подруги, Мэрион вчера почти устроила новую бурю и уже собиралась снова позвонить в больницу, чтобы на этот раз никуда не уезжать и подпереть стулом дверь операционной, если понадобится. У них была грандиозная ссора, мать Скарлетт даже порывалась собрать сумку, чтобы увезти дочь куда-нибудь подальше, когда пришла моя мама. В своем красном свитере она была похожа на мистера Роджерса, готового разрешить все до одной проблемы. Она держала Скарлетт за руку, внимательно слушая, успокаивала Мэрион и рассуждала обо всех плюсах и минусах любого возможного выбора Скарлетт. В итоге они пришли к решению: Скарлетт сохранит беременность, но серьезно подумает о предложении Мэрион. Это утихомирило всех.
- Говорю тебе, - снова и снова повторяла подруга, - твоя мама – чудесный специалист!
- Она заперла меня дома на месяц, - заметила я. – Мне даже выйти никуда будет нельзя.
- Вечеринка вроде бы неплохая, - произнесла Скарлетт. – И Ной выглядит особенно счастливым ради тебя.
- Заткнись, - меня уже начинало тошнить от собственного Дня рождения.
- Я хочу произнести тост, - мама встала со своего места с бокалом вина в руке. Папа смотрел на нее снизу вверх, расцветая улыбкой. – За мою дочь Галлея и ее шестнадцатый День рождения!
- За Галлея, - повторили все хором. Ной старательно смотрел в сторону.
- Возможно, это будет лучший год в твоей жизни, - продолжала мама, когда все отпили по чуть-чуть. Она все еще стояла. – И мы очень любим тебя.
Все снова чокнулись бокалами, снова отпили, а мама все еще стояла, глядя на меня с улыбкой, словно вчерашнего дня никогда не было.
Когда мы приехали домой, я открыла подарки. Кое-какая одежда и немного денег – от родителей, книга – от Ванов и серебряный браслет – от Ноя (он впихнул коробочку мне в руки, когда никто не смотрел в нашу сторону и игнорировал меня остаток вечера). Скарлетт подарила мне пару сережек и брелок для моих новых ключей от машины, а когда уходила домой, крепко обняла меня и сказала, как сильно меня любит. Когда я обнимала в ответ, я изо всех сил попыталась представить ее с ребенком или хотя бы беременной. Это все еще удавалось с трудом.