- Ты все еще ешь недостаточно зеленых овощей, - сказала я. – И лук в Биг Маке не в счет.
- Заткнись, - Скарлетт погладила живот ладонью. В последние несколько недель он стал заметнее, но ее талия все равно едва увеличилась. А вот грудь стала куда больше. Скарлетт шутила, что это был единственный плюс.
Раздался стук в дверь, и вошла доктор. Имя на бейджике гласило «Доктор Робертс», в руках она держала планшет. На ней были ярко-розовые беговые кроссовки и синие джинсы, волосы были скручены в узел на затылке.
- Здравствуйте, - произнесла она, затем опустила взгляд на свои записи и добавила, - Скарлетт. Как вы сегодня?
- Хорошо, - отозвалась подруга. Она уже начала нервно крутить запястьями, сцепляя и расцепляя руки. Я уставилась на журнал «Life», лежавший у меня на коленях. На обложке было фото Элвиса.
- Итак, вы уже преодолели шестнадцать недель, - доктор Робертс сверилась с планшетом. – У вас есть какие-то проблемы? Трудности?
- Нет, - тихо сказала Скарлетт, и я покосилась на нее. – Ну, не то что бы.
- Головные боли? Кровотечения из носа? Запоры?
- Нет, - покачала головой Скарлетт.
- Обманщица, - громко заявила я.
- Тихо, - шикнула она. Доктору Робертс же добавила, - Она ничего не знает.
- А, кстати, кто вы? – врач повернулась ко мне. – Сестра?
- Я ее подруга, - пояснила я. – И она до смерти боится врачей, так что ничего вам не скажет.
- Ладно, - сказала доктор с улыбкой. – Скарлетт, я понимаю, что все это пугает, особенно, если касается кого-то твоего возраста. Но тебе стоит быть честной со мной, так будет лучше и для тебя, и для ребенка. Важно, чтобы я знала, что происходит.
- Она права, - влезла я, получив в награду убийственный взгляд от Скарлетт. И я снова вернулась к Элвису.
Скарлетт снова сцепила и расцепила пальцы.
- Ну, - медленно сказала она, - у меня часто бывает изжога. И кружится голова в последнее время.
- Это нормально, - успокоила ее доктор, положив руку на плечо Скарлетт. Она мягко погладила ее, затем прослушала дыхание. – Замечала ли ты что-нибудь необычное с аппетитом?
- Да. Я ем все время.
- Это неплохо. Просто будь уверена, что употребляешь достаточно белка и витамина С. Я дам тебе памятку сегодня, чуть позже мы все обсудим.
Доктор убрала трубочку, которой слушала дыхание, и снова сверилась с записью.
- Давление в норме, анализы мочи скоро придут. Есть что-то, о чем бы ты хотела поговорить? Хочешь спросить о чем-то?
Скарлетт посмотрела на меня, но я ничего не сказала, молча переворачивая страницы и притворяясь, что не слушаю.
- У меня есть один вопрос, - тихо сказала она. – Это очень больно?
- Что больно?
- Рожать. Это, действительно, так ужасно?
Доктор Робертс улыбнулась.
- Это зависит от ситуации, Скарлетт. Но я не буду врать тебе – это не безболезненно. И, конечно, все зависит от того, какой именно способ рождения ты выберешь. Некоторые женщины предпочитают так называемое «настоящее рождение» и отказываются от наркотиков. У нас есть специальные курсы для беременных, я буду рада, если ты захочешь посетить их. Там рассказывают о том, как правильно дышать, ну и так далее.
- Вы все-таки говорите, это больно.
- Я говорю, что все зависит от ситуации, - мягко поправила ее доктор Робертс, - но, честно говоря, да, это больно. Но ты только посмотри, сколько женщин прошли через это! Мы все здесь благодаря этому, Скарлетт, так что, видимо, все не настолько плохо, верно?
- Верно, - согласилась Скарлетт, кладя руку на живот.
- Тебе понадобится сильнодействующее средство, - сказала я, когда мы садились в машину, чтобы ехать в «У Милтона», где с двенадцати до шести была наша смена. Я была за рулем, Скарлетт вздыхала на пассажирском сиденье. – Что-нибудь, что просто вырубит тебя. Как бейсбольная бита.
- Да, - кивнула она, - но это вредно для ребенка.
- Бита?
- Нет, лекарства. Это ведь наркотики, правильно? Думаю, мне нужно пойти на эти курсы, научиться дышать и все такое.
- По Ламазу? (*Метод Ламаза - техника подготовки к родам)
- Да, что-то вроде этого, - она держала в руках памятки, которые дала ей доктор – брошюры и буклеты с фотографиями счастливых беременных женщин на обложках. – Может, Мэрион пойдет со мной.
- Почему бы и нет, - согласилась я. – Она ведь будет присутствовать, когда ребенок родится. Это будет здорово.
- Не знаю. Теперь она думает о том, чтобы отдать ребенка в приемную семью. В смысле, она уже связалась с агентством.
- Она одумается.
- Мне кажется, то же самое она говорит обо мне, - мы остановились на парковке у магазина. Туда-сюда сновали субботние покупатели. – Рано или поздно одной из нас придется сдаться.
Чуть позже в тот же день, после того, как через мою кассу прошли примерно сотня кричащих детей, галлоны молока, тонны бананов и литры диетической колы, я подняла взгляд и увидела маму. Она стояла в моей очереди, листая журнал «Хорошая домохозяйка» и держа под мышкой бутылку вина. Увидев меня, она помахала мне, широко улыбаясь. Мама все еще приходила в восторг, когда видела меня на работе.
- Привет, - весело сказала она, подходя ко мне и опуская передо мной бутылку.
- Привет, - я просканировала штрих-код и нажала на «Ввод».
- Во сколько заканчиваешь?
- В шесть, - за моей спиной Скарлетт спорила с покупателем по поводу цены на виноград. – Семь пятьдесят девять.
- Тогда давай пойдем куда-нибудь поужинать, - мама протянула мне десятку. – Я плачу.
- Не знаю. Я, правда, устала.
- Мне нужно с тобой поговорить, - сказала она. Моя очередь все еще была длинной, люди двигались медленно. Как и у меня, у них не было времени на маневры моей матери. – Я заберу тебя.
- Но, мама, - начала я, но она уже взяла бутылку и сдачу и направилась к двери, - я не…
- Увидимся в шесть, - крикнула она весело, оставляя меня лицом к лицу с мужчиной, покупавшим две упаковки крекеров и бутылку «Старой Англии». В последнее время она так и делала – появлялась из ниоткуда, ставила меня перед фактами, а затем исчезала, не давая возможности на размышления.
Мама забрала меня в шесть, встретив у входа. Когда я села в машину, она улыбнулась счастливой улыбкой, которую я уже давно не замечала на ее лице, и я почувствовала сожаление – не слишком-то хорошо я вела себя с ней сегодня днем!
Мы приехали в маленький итальянский ресторанчик, находившийся неподалеку от нашего дома. После половины пиццы пепперони и короткого диалога о работе и школе мама перегнулась через стол и сказала:
- Я хотела поговорить с тобой о Мэйконе.
Она произнесла это так, словно знала его, и они были хорошими друзьями.
- О Мэйконе?
- Да, - она сделала глоток своего напитка. – Честно тебе скажу, Галлея, я не очень рада этим вашим отношениями.
Ага. Конечно, ты же ничего и не знаешь. Но вслух этого я не сказала, понимая, что настоящего диалога сейчас не будет. Она даже моего мнения не спросит. Я слишком хорошо знала маму – ее выражения лица, тембры голоса, и легко могла перевести и понять то, что она, как ей казалось, скрывает.
- Сейчас, - начала она, и я поняла, что она тщательно подбирает каждое слово, возможно, припоминая собственные советы из книг, - с тех пор, как ты с ним общаешься, мы стали ловить тебя на пропусках школы, лжи и опозданиях. Твое отношение ко всему стало совершенно иным, Галлея. Я буквально не узнаю тебя!
Я ничего не ответила, молча посмотрев на пиццу. Аппетит пропал. Мама продолжала:
- Даже твой приход домой стал другим, - ее голос стал громче. Неправильное она выбрала место для этого разговора. – От тебя пахнет сигаретами, ты не слушаешь, что мы говорим, ты рассеянная. И ты больше не рассказываешь нам о делах в школе, ты словно отдаляешься
Отдаляюсь. Если бы она только знала, что я не «отдаляюсь» - я уже далеко.