Не выдержав, я поднялась с кровати и вошла к ней. Мама обняла меня, пробегая рукой по моим волосам, как всегда делала, когда я была маленькой. Она сказала, чтобы я не волновалась, что она позвонит и что все будет хорошо. Она забыла все, что я ей наговорила за ужином, и перестала быть квалифицированным психологом – один телефонный звонок снова сделал ее дочерью.
Глава 11
Когда мама уехала, я словно получила амнистию и смогла досрочно выйти из тюрьмы. Утреннее шоу папы по-прежнему было популярным, а рейтинги все росли, так что он был занят каждый день, составляя программу для следующего эфира. В последние несколько месяцев его стали узнавать на улицах, люди подходили к нему на улицах, здоровались и просили автографы, а разные компании приглашали на свои промо-акции и вечеринки после них. Папа был занят работой или тем, что было связано с работой, каждый день, и это делало его невероятно счастливым. В эфирах он обсуждал со всеми этими важными (и не очень) людьми какие-нибудь насущные проблемы и выдавал по миллиону шуток, от которых я съеживалась, проезжая мимо людных мест. Телефон в нашем доме не смолкал, и какой-то парень по имени Лотти названивал нам, консультируясь с папой по поводу каждой малейшей детали промо-шоу радио в торговом центре или встречи где-нибудь в ресторане. По мнению мамы, все это было просто нонсенсом, и папа был слишком взрослым и образованным для этого, но сейчас он с головой ушел в свою жизнь местной звезды и вряд ли знал, что я делаю и с кем провожу время.
По большей части мы встречались поздно вечером, когда я проходила мимо его спальни, направляясь в ванную, чтобы почистить зубы. Мы пришли к негласному договору: я веду себя подобающим образом, прихожу вовремя, а он не задает вопросы. Всего лишь четыре дня, в конце концов.
Естественно, все время я проводила с Мэйконом. Теперь он мог забирать меня из школы и подвозить домой или на работу, ведь Скарлетт была занята почти так же, как мой папа. Она взяла дополнительные смены, чтобы подкопить денег и купить детскую одежду, плюс, много времени она проводила с Кэмероном, который смешил ее и щекотал ей пяточки. Школьный методист, миссис Баджби, убедила Скарлетт присоединиться к группе психологической помощи для матерей-подростков, которая собиралась в школе дважды в неделю. Сначала Скарлетт не хотела идти туда, но, посетив занятие один раз, сказала, что остальные девочки – одни беременные, другие – с детьми – помогали ей чувствовать себя не так «странно». Как я хорошо знала, Скарлетт могла заводить друзей, где угодно.
Мы с Мэйконом развлекались. В понедельник мы вообще не пошли в школу, проведя весь день, катаясь по городу, поедая гамбургеры в МакДональдсе и гуляя у реки. Когда вечером позвонили из школы, папы не было дома, и я легко объяснила, что заболела, а мама только что уехала из города по семейным обстоятельствам. Мэйкон легко подделал ее подпись на записке, которую «она написала для меня».
Мама звонила каждый вечер и задавала обычные вопросы о школе и работе, о том, не забылили ли мы с папой поесть. Она говорила, что скучает, а бабушке Галлее становится лучше. Мама сказала, что сожалеет о нашей ссоре и понимает, как мне тяжело порвать с Мэйконом, но однажды я пойму, что это было правильно. И, на другом конце провода, я соглашалась с ней, глядя в окно, как он мигает мне фарами из машины, отъезжая от нашего дома. Я говорила себе, что не должна чувствовать вины – она сама начала эту грязную игру, придумывая правила на ходу. Иногда убеждения срабатывали, иногда нет.
За день до того, как мы с папой должны были поехать в Буффало к маме и бабушке на День благодарения, Мэйкон подвез меня домой с работы. Дом был темным и тихим, когда мы остановились.
- А где твой отец? – спросил он, выключая двигатель.
- Не знаю, - я взяла с заднего сиденья рюкзак и открыла дверь. – На радио, наверное.
Когда я потянулась, чтобы поцеловать его, он слегка отодвинулся, все еще глядя на наш дом. Через улицу в окне Скарлетт горел свет, и я видела Мэрион в гостиной перед телевизором, вот она, сидит, положив босые ноги на кофейный столик.
- Ладно, - сказала я Мэйкону, гладя его по шее, - увидимся, когда я вернусь.
- Ты не пригласишь меня в гости?
- В гости? – я удивилась. Раньше он никогда об этом не спрашивал. – А ты хочешь?
- Конечно, - он открыл свою дверь – и вот так вот мы оба вышли из машины и направились к нашему дому. На крыльце лежала газета, рядом приземлились несколько лепестков от маминых цветков в горшках. На улице похолодало, кажется, собирался дождь.
Я открыла дверь, толкнула ее и услышала гул над головой. Сейчас пролетит самолет – это я знала, даже не поднимая взгляд. Стекла в окнах задрожали мелкой дрожью, дверь слегка завибрировала.
- Ого, - заметил Мэйкон, - это громко.
- В это время здесь всегда так, - пояснила я. – Очень много ночных полетов.
Дома было темно, и я стала шарить рукой по стене в поисках выключателя. Щелчок – и прихожая осветилась вспышкой куда ярче обычной, а затем все снова погрузилось во тьму.
- Погоди, - я скинула рюкзак. Мэйкон стоял позади меня. – Лампочка перегорела, надо другой светильник включить.
В этот момент моя рука оказалась в его, он прижал меня к себе и поцеловал прямо в темной прихожей. Похоже, у него не было никаких проблем с координацией действий в темноте, потому что он легко определил, где в гостиной находится диван, на котором мы вскоре и оказались. Я поцеловала его в ответ и позволила его рукам забраться под мою футболку. Где-то вдалеке раздался гул еще одного самолета.
- Мэйкон, - пробормотала я, оторвавшись от него через несколько минут, чтобы вдохнуть, - папа может прийти в любую секунду.
Он продолжал целовать меня, его руки все еще были на моем теле. Видимо, его это тревожило не так сильно, как меня.
- Мэйкон, - я слегка отстранилась. – Я серьезно.
- Ладно, ладно, - он сел, отодвигая мамину сумочку с рукоделием. – Где же твой дух приключений?
- Ты не знаешь моего отца, - сказала я, словно папа был огромным гоблином, преследующим парней с бензопилой. Хотя, вообще-то, в том, что Мэйкон сейчас здесь, был определенный риск. Если папа обнаружит нас, сидящих в полной темноте, разговор будет уже совершенно другим.
Я встала и пошла на кухню, включая свет на ходу. Все знакомые вещи внезапно стали выглядеть по-другому теперь, когда я знала, что на них смотрит и Мэйкон. Интересно, о чем он сейчас думает?
- Хочешь выпить чего-нибудь? – предложила я, открывая холодильник.
- Нет, - отказался он, подтягивая к себе стул и садясь на него верхом.
Я копалась в холодильнике в поисках колы, когда внезапно услышала папин голос прямо за своей спиной. Клянусь, на мгновение я забыла, как дышать.
- Итак, мы сейчас в новой «Химчистке Симпсона» в торговом центре Лейквью, а я Брайан, и, должен сказать вам, что видел много химчисток раньше, но это место – совершенно особенное. Геб и Мэри Симпсоны знают много об этом бизнесе и…
Мое лицо залилось краской, когда до меня дошло, что паниковать глупо – и это всего лишь радио. Обернувшись, я увидела улыбающегося Мэйкона. Его рука лежала на приемнике.
- Не смешно, - сердито заявила я, садясь рядом с ним. Он убавил громкость, и теперь из динамиков доносилось лишь приглушенное папино бормотание – что-то там об обслуживании и ценах.
Мэйкон сказал, что хочет увидеть мою комнату, и я поняла, почему, но все же провела его наверх. Мы вместе поднялись по темным ступенькам, держась за руки. Он обошел мою кровать, подошел к зеркалу и внимательно изучил награды за гимнастику, развешанные вокруг, наши со Скарлетт снимки из фотокабинки, затем вытянулся поперек кровати, словно был ее хозяином. Я села рядом, и он поцеловал меня. Я не закрыла глаза в этот раз, и смотрела почему-то на книжную полку, где стояла коллекционная кукла, подаренная мне бабушкой Галлеей на десятый День рождения. Это была Скарлетт О`Хара в бело-зеленом блатье и в шляпке. Один взгляд на нее – и меня затопило чувство вины, перед глазами замаячило мамино лицо, а в голове послышался ее голос, говорящий, какую ошибку я совершаю.