Девушка присела перед ней на корточки и широко улыбнулась.
– Как тебя зовут?
– Бетти.
– Иди ко мне на ручки, Бетти.
Она подняла девочку, и малышка доверчиво обвила своими ручками ее шею. Камилла выпрямилась, чувствуя, как колотится у нее сердце, и вдруг ощутила, что больше всего на свете хочет иметь собственного ребенка. Она шла к дому, держа на руках драгоценную ношу, а в голове звучала полузабытая молитва: «Господи, дай мне сил изменить то, что я могу, и смирение, чтобы принять то, чего я не могу изменить!» Никогда прежде эти слова не проникали в ее сердце так, как сейчас, когда она стояла на жизненном распутье.
Если Терри и удивилась набегу этого маленького табора, то ничего не сказала. Пока она разливала детям молоко и раздавала печенье, Камилла провела Эдну – так звали воспитательницу – к телефону.
Прошла еще пара часов, самых счастливых и светлых в жизни Камиллы, пока прибыл механик. К тому времени дети, воспитанники детского дома, уже совсем освоились и принялись гонять на лужайке перед домом мяч, невесть откуда раздобытый Терри.
Камилла с сожалением услышала новость о том, что автобус готов к отправке. Казалось, сама жизнь ворвалась на несколько часов в ее дом, и вот уже ей снова предстоит остаться одной, в пустоте, ставшей после этого кратковременного визита еще более непереносимой.
Она помогла малышам одеться. Сейчас в ее доме снова воцарится тишина. Больше всего ей будет не хватать голубых глаз и застенчивой, светлой улыбки Бетти. Девочка все эти часы не отходила от Камиллы, пока не уснула на диванчике в гостиной.
Эдна повела сорванцов в автобус, а Камилла поспешила в гостиную. Поразительно, как быстро это маленькое создание сумело завоевать ее сердце. Осторожно взяв спящую девочку на руки, она в порыве нежности прижалась губами к теплой щечке.
И вдруг почувствовала, что на нее кто-то смотрит!
Осторожно, чтобы не потревожить сон крошки, Камилла обернулась – и застыла, как громом пораженная.
В дверях стоял Джеррод Грейсон. В джинсах, свитере и черном кожаном пиджаке он казался не официально-угрожающим, как вчера, а, как ни странно было это признать, весьма привлекательным.
Камилла вспыхнула, не успев надеть привычную маску надменности и ледяного высокомерия. На лице Грейсона отразилась целая гамма чувств: тихое недоумение сменилось недоверием и раздражением, а затем снова вернулось обычное бесстрастное выражение.
– Ваша гостья сказала мне, что вы здесь, – негромко пояснил он.
Камилла провела языком по пересохшим от волнения губам. Если бы Эдна знала, какого хищника впустила в дом! Впрочем, Джеррод нашел бы способ проникнуть сюда, – этот человек явно не привык отступать. Но главная неприятность заключалась даже не в этом. Больше всего Камилла злилась на то, что позволила себе расслабиться и была застигнута врасплох.
– Что вам угодно? – холодно спросила она. Грейсон прищурился.
– Поговорить с вами, мисс Уоррен. Вчера я предупреждал, что вернусь, и вот я здесь!
А ведь я действительно его недооценила! – с досадой подумала Камилла. Вот он стоит перед ней, и она знать не знает, чего от него ждать. Едва она нашла хрупкое согласие с самой собой, и на тебе – очередное испытание на прочность.
Ее так и подмывало послать его ко всем чертям, но в этот момент малышка Бетти зашевелилась у нее на руках.
– Мне больно, мисс Уоррен, – захныкала она, проснувшись, и Камилла поняла, что при появлении Джеррода непроизвольно стиснула девочку в объятиях. Она нежно поцеловала малышку в пухлую щечку.
– Извини, сокровище мое! Нам пора идти. Эдна и ребята ждут тебя в автобусе.
Джеррод Грейсон внимательно наблюдал за ней.
– Вам лучше подождать меня здесь, – сухо сказала она, и он кивнул, пропуская ее к выходу.
Затаив дыхание, Камилла прошла в нескольких дюймах от него. На какое-то мгновение ей вдруг показалось, что она всего лишь видит сон и в следующую минуту непрошеный гость испарится, исчезнет. Ее раздражало, что этот человек так легко выводит ее из равновесия.
Она помогла Бетти забраться в автобус и простилась с рассыпавшейся в благодарностях Эдной. Дети радостно махали из окон руками. Когда автобус скрылся за поворотом, улыбка на губах Камиллы погасла, плечи бессильно опустились. После веселого гомона детских голосов на мир, казалось, опустилась мертвая тишина.
Но тут она вспомнила про Джеррода Грейсона. Надо возвращаться в дом. Потирая озябшие руки, девушка прошла в гостиную.
Грейсон стоял спиной к окну, но Камилла ни на секунду не усомнилась, что он наблюдал сцену прощания от начала и до конца. Ее захлестнул гнев. Почему призрак прошлого снова вторгается в ее жизнь, да еще в тот момент, когда она ощутила в себе готовность начать все заново?
Увы, новая, умиротворенная и всепрощающая Камилла была еще слишком слаба, чтобы отстаивать себя в борьбе с жестоким прошлым, поэтому ей не оставалось ничего иного, кроме как прибегнуть к испытанному, порочному, но эффективному оружию, – ледяной надменности и презрению ко всему мужскому роду.
Первым, однако, заговорил Грейсон.
– Дети вас, оказывается, любят, – заметил он, явно озадаченный.
– Ну, и что тут особенного? Я их тоже люблю, – с вызовом ответила Камилла.
Он скептически покачал головой.
– В таком случае вы мастерски прятали свою способность проявлять хоть какие-то человеческие чувства, – насмешливо сказал он. Камилла стиснула зубы.
– Я просто не считаю нужным выставлять их напоказ.
– И только детям позволяете вторгаться в вашу драгоценную личную жизнь! – продолжил за нее Джеррод.
Я всегда хотела иметь ребенка, и даже не одного, хотелось сказать Камилле, но дух противоречия, как всегда в разговоре с мужчиной, снова взял верх, и она, вздернув подбородок, заявила: