Рядом раздался грохот падающей поклажи.
- Вот черт, - недовольно зашипел мужской голос, поднимая две большие сумки, упавшие в большую грязную лужу.
- Вот скажи мне, ты совсем идиот, да? - женский визг разнесся противным скрипом, разрушая монотонную песню дождя, царившую вокруг. - Аккуратнее не можешь? У тебя руки откуда растут? - крашеная блондинка в ярко алом плаще, выделявшем складки ее далеко не модельной фигуры, с гневом смотрела на мужчину с мокрыми сумками. - Ты же все вещи испортил, придурок! - с какой-то невнятной ненавистью она продолжала орать.
- Мда, не повезло мужику. - Тихо произнес мой водитель, открывая заднюю дверь автомобиля, предлагая мне занять место. - Она же ему теперь весь мозг выест. - Я села в машину, а он с сочувствием посмотрел на мужчину, который нервно дергаясь, нес сумки к рядом стоящему автомобилю. - Вот откуда такие стервы берутся, а? - он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, вставляя ключ в замок зажигания.
- Чаще всего такими своих спутниц делают именно мужчины, - тихо ответила я, снимая мокрую куртку. - И да. Нет фригидных женщин - есть мужчины, которые не умеют удовлетворить слабый пол. И да, это аксиома. - Достаточно четко произнесла я, и вставила наушники себе в уши, не желая слышать дальнейшего спора с водителем. - И от этого все проблемы, - произнесла я, уже не задумываясь, насколько четко парень услышал мои возгласы.
- Возможно, вы и правы - раздалось в ответ, прежде чем зазвучала музыка.
Каким-то странным образом самые значимые моменты в моей, нет в наших с Сергеем жизнях, сопровождались дождем. Так или иначе, но все происходило при участии дождя. Не важно был он теплым летним, или громыхал последней осенней грозой, уступающей место будущим холодам и морозам. Это всегда был дождь. То ли он наше благословение, то ли проклятье - кто знает? И вот теперь, глядя в окно машины, я вновь наблюдала на улицах родного города потоки воды, а небо гневно гремело, гневно высказываясь в адрес снующих под струями воды людей. В такой же ливень я впервые попала в дом, который в последствии стал мне родным. Почти родным. Из-за такой погоды на мокрой дороге погибли его родители. В такую погоду он впервые нашел и впервые поцеловал меня в том злосчастном парке, где я пряталась от людей.
И чего мне тогда хотя бы дома не сиделось? Обида? Боль? Или внутренний страх от потери этого, уже тогда значимого для меня мужчины? Что из этого меня тогда погнало под промокшие деревья? Наверно, все это вместе. Семнадцатилетней девочке сложно было остаться вот так один на один с обидой на весь мир, который замкнулся на одном конкретном мужчине. Тогда мне казалось, что мир вокруг рухнул, жизнь моя никчемная закончилась. И даже тот мужик, который просто подошел ко мне рыдающей и пригласил к себе домой на ужин, приготовленный ожидающей его супругой, не стал для меня в том момент спасительной ниточкой. Как же глупа я была тогда, позволив себе дойти до такого нелепого состояния... И только, пусть и разъяренный, вид любимого мужчины вернул меня назад, его голос, такие нежные прикосновения и первый поцелуй. Как же это было упоительно, необыкновенно, умопомрачительно... Я до сих помню вкус его губ, чувствую жар обнимающих рук, вижу почти родную темноту его глаз.
Я смахнула одинокую слезу со щеки и машинально ухватилась за кулон, висевший на шее... Мне осталось четыре дня... мои последние четыре дня.
Знаешь, Мне так надоели вокзалы, Хотя в глубине понимаю, Что лучше пусть будут вокзалы, Чем город, в котором тебя слишком мало. Я, кажется, вновь повторяюсь. Темнеет, терплю, вспоминаю, О том как мне было с тобою мечтать. Ты знаешь, Я все еще так удивляюсь, Тому как все в жизни циклично. И я почему-то пишу тебе письма, Но, все равно, не отправляю. И дождь мне опять намекает О чем-то не нужном и личном. Считаю минуты, пытаюсь уснуть... - дрожащий женский голос словно вторил моим воспоминаниям, еще больше угнетая и без того паршивое настроение. Только в этот момент это было и мое откровение перед Сергеем. Этот подрагивающий чуть нервный голос произносил ровно то, что сейчас творилось внутри меня. С одной стороны вина, которую я чувствовала перед ним, все же год назад он меня похоронил, а я так и не дала ему знать, что вся история с моей гибелью - это полная профанация. Но я сама при этом мучилась от желания написать, рассказать, объяснить. Ведь это был его день рождения, ставший нашим днем, когда я могла позволить себе отвернуться от всего мира, чтобы уделить внимание только Ему одному. Единственному. А получился таким...