Зверь, слушая этот отчаянный монолог Александры, внутри уже откровенно недовольно ворочался, рычал, потребовал свою женщину заключить в объятия. Я попытался подойти к Сашке обнять, прижать, поцеловать. И сам не понимал, что желал в данный момент - горечь девушки или глупую обиду от такой откровенности. Хотя чувствовал, что очень хочу ощущать это желанное тело на себе, утопать в ее запахе, ощущать прикосновения кожи к коже. Наверное, нужно успокоить, вот только кого - ее или себя мне, да уже было и не важно.
- Не надо, - Александра выставила руку в предупреждающем жесте, как только я попытался сделать шаг в ее сторону. - Давай не сейчас. Я должна сначала все рассказать... - Она сама встала и подошла к облюбованному нынешней ночью окну. - Мне так будет легче... Наверное... Хорошо? - кинула на меня испуганный взгляд и отвернулась, рассматривая остатки свечи, которую сама же вчера и зажигала. - Он отошел к бару, чтобы сделать заказ. А девчонки, ну они... стали выражать свой восторг, такое нелепое щенячье восхищение, мол, какой классный парень - видный, красивый, да и еще явно не бедный, поскольку даже глазом не моргнув, согласился купить самые дорогие коктейли для них. А я, только он отошел, будто прозрела. Из какого-то мутного и тяжелого сна вынырнула. Смотрела на них и не понимала, чем таким они восторгаются. Знаешь, что больше всего поразило? - Саша на миг запнулась и дергано вздохнула. - Они обе, в один голос говорили о том, какие у него красивые голубые глаза. Понимаешь, ГО-ЛУ-БЫЕ!!!! Сереж, они у него были черные!!!! Я же видела!!! - а вот теперь Саша уже не скрывала свои эмоции - хрупкие плечи еле заметно затряслись.
- Сашка, - я подскочил и обнял девушку. - Не надо, глупая моя. - Поцеловал в макушку и прижал спиной к своей груди. - Я верю, милая, верю. Только не плачь.
- Я по-постараюсь, - всхлипнув, она продолжила. - А когда он вернулся, меня снова окружил холод. И при этом... я опять растаяла от его присутствия. Мне казалось, что в тот момент он руководил моими мыслями, ощущениями. Он толкал мои желания туда, куда необходимо было именно ему. При этом соблазнял заманчивыми перспективами, о которых я в тот момент даже боялась подумать. Он рассказывал, насколько у меня потрясающий голос, какую бы карьеру певицы я смогла сделать... Его слова они были... заманчивыми, сладкими, волнительными...
Я знал, что у Саши был потрясающий голос в две с половиной октавы, но при этом низкий, с хрипотцой, чувственный, возбуждающий. И мы с ней пару раз обговаривали вариант ее возможного продвижения на сцену. Только вот смущали в то время меня возможности - таких денег еще не было, а предлагать ей лечь под продюсера, как мне не единожды намекали, я посчитал банальным идиотизмом. Я просто не мог себе представить, как из-за эфемерной и призрачной славы можно любимую девушку отправить на такое...
- И я сама не заметила, как поддалась на его уговоры. Со странной легкостью согласилась на эти глупые перспективы. Сейчас и сама не понимаю, почему так поступила. Хотя нет, не так. Теперь я просто знаю, чем она на меня воздействовал и могу сопротивляться. А тогда... Каким-то образом он отправил девочек домой на такси. А меня... Там, Сереж, словно провал... Помню только смутные моменты. - Она потерлась головой о мою грудь. - Машина, в которой он прижимал меня к себе.
Глубокий вздох - мой ревностный, Сашкин - оправдывающийся.
- Его поцелуи...
Выдох, уже только мой.
- Какие-то манящие.... Упоительные...
Вдох, переходящий в тихий рык.
- Я... я была не собой... понимаешь... Этот темный, он полностью поглотил мои силы и волю. Он управлял моим телом, делая такие вещи, о существовании которых я в тот момент даже не подозревала.
Напряжение уже подбиралось к критической отметке. Я, стиснув зубы, загонял внутреннего зверя, норовившего перейти в стадию неуправляемого монстра, заставляя себя слушать Сашкины откровения.
- А дальше...
Мой зверь уже почти вырвался, громко рычал, выражая недовольство тем, что слышал. Я с огромным усилием давил в себе то, что грозилось высвободиться наружу и снести все на своем пути - мне самому было страшно ощущать в себе эту непонятную силу, рвущуюся на свободу. Одно только я понимал четко - весь этот внутренний гнев был направлен на того, о ком рассказывала Александра. Но вот в том, что этот мрак не зацепит саму рассказчицу, я был не уверен. С таким противостоянием с самим с собой я сталкивался впервые.