Запах девушки рассказал мне о многом. В том числе и о том, что в её крови с огромной скоростью распространяется отрава, которая убивает её. Чутьё предупредило: ещё чуть-чуть и моей Мари совсем не станет. Это было больно. Так больно было её терять! Я бы всё, что угодно отдал, лишь бы оказаться сейчас на её месте, ведь моя особая кровь, хоть и не сразу, помогла бы мне справиться с этим ядом, а у Мари с её обычной человеческой кровью не было шансов. И тогда в мою голову закралась безумная мысль: «Что если отдать ей часть своей крови? Может быть это смогло бы её спасти?». Я понимал, что крови потребуется много и потом мне будет очень плохо, но это не могло меня остановить. Не заботясь о том, что меня кто-то может увидеть, я превратился в человека, прокусил себе запястье и сделал единственное, что мог в данной ситуации – попробовал напоить девушку. Но смерть слишком близко подобралась к ней, Мари уже не могла нормально глотать и внутрь попало слишком мало. Я понял, что одному мне не справиться и нужно обратиться за помощью к другим людям. Ведь Мари же человек, должны же они были помочь своему сородичу! Но к кому обратиться? Людям я по-прежнему не доверял. Тут очень кстати вспомнились родители Мари, и я, схватив девушку в охапку, побежал к ним. Бежать в человеческом теле было неудобно и медленно, но выбора у меня не было – в собачьем теле я бы не смог её нести.
Что было потом начисто стёрлось из моей памяти. Следующее моё воспоминание: я стою у невысокого длинного здания уже в собачьем теле и понимаю, что Мари там, и что другие люди, которых называют врачами, сейчас пытаются спасти ей жизнь.
Покрутившись вокруг, я засел в кустах, густо разросшихся рядом с больницей и принялся ждать. Из приоткрытых окон до меня часто долетали обрывки разговоров врачей и других людей, которых они лечили или тех, кто к ним приходил. Я судорожно прислушивался, пытаясь уловить по обрывкам фраз хоть что-нибудь о Мари. Так продолжалось чуть больше суток и вот, наконец, моё терпение было вознаграждено. Невозможно описать словами то облегчение, что я испытал услышав голос Мари и её мамы! Я не смог уловить всю суть их разговора (ветер сносил часть слов), но зато я несколько раз услышал, как девушка произнесла то имя, что мне сама дала, и понял, что она меня помнит. По крайней мере помнит моё второе обличье. И это вселило в меня необъяснимую радость.
По-хорошему, в тот момент мне следовало заняться своими делами: у каждого из нас уже была своя жизнь, мы жили по разным законам и, строго говоря, кроме общих воспоминаний нас ничто не связывало. Но мне так сильно захотелось её увидеть, увидеть какой она стала спустя столько времени, что я не смог заставить себя уйти.
К моему немалому изумлению, Мари довольно быстро вспомнила меня в человеческом обличье, хотя видела всего один раз и очень давно. Это ещё раз показало мне насколько эта девушка уникальна: по моему опыту люди крайне забывчивы и обладают на удивление короткой и недетализированной памятью.
А потом Мари включила свет, и я смог разглядеть её как следует. Несмотря на бледность и слабость, девушка показалась мне невероятно красивой! Может быть это оттого, что я её давно не видел? Или всё же оттого, что был в человеческом теле? Ведь раньше я был рядом с ней только во втором облике. Может быть собачьи глаза видят не так, как человеческие? Как бы там ни было, но даже в человеческом теле я снова почувствовал то приятное нежное тепло, которое постоянно ощущал рядом с ней и которое за годы, казалось, стало ещё сильнее. Я завороженно смотрел на хрупкую фигурку, пушистые каштановые волосы, мягкими волнами спускавшиеся ниже плеч, и с непонятной надеждой вглядывался в большие серые глаза, излучавшие одновременно добродушие и любопытство.
Мари заговорила первой и избавила меня от этого наваждения, заставив думать и отвечать на её вопросы. По выражению её лица и по интонациям голоса я понял намного больше, чем по словам, которые она говорила. И самое важное, что я понял – она по мне скучала и очень хочет увидеть. Точнее, она хотела бы увидеть моё второе обличье, ведь девушка не догадывалась, что я уже здесь. Её горячее желание встретиться завело меня в тупик и поставило перед сложным выбором. Что лучше: рассказать ей сейчас всю правду или попробовать встретиться потом в собачьем теле, когда она поправится? Ведь в больницу даже не всех людей пускают, что уж о собаках говорить!