Я посмотрел ему в глаза:
- Нет, Игорь Петрович, я не еду. Я здесь останусь. Буду помогать бабушке Зине по дому.
Как ни странно, мужчина отчего-то обрадовался моему ответу и даже улыбнулся:
- А вот это правильно. Вот и хорошо. Что ж, тогда, девочки, садимся по местам и тронулись…
- Извините, а можно мне поговорить с Мари? Недолго, - перебил его я.
Девушка тут же мне подыграла, состроив умильную рожицу в сторону отца и жалобно попросив:
- Папуль, ну пожалуйста…
Тот кинул в нашу сторону недовольный взгляд, тяжело вздохнул и проворчал:
- Пять минут. Кто не успел – тот опоздал. Я больше ни минуты ждать не буду, ясно?
- Ясно, папочка, - сверкнула улыбкой девушка и потащила меня за угол забора подальше от лишних глаз и ушей.
Пока мы шли, я успел услышать, как Игорь Петрович недоумённо пробормотал:
- Интересно, что это у него были за дела в лесу? – в голосе папы я расслышал любопытство и подозрительность.
- Какая разница? – отозвалась Софья Ивановна. – Главное, что пришёл нашу Машу проводить. А то видел, какая «убитая» она была всё утро? Кстати, Зинаида Михайловна, - обратилась она к бабушке, - А вы правда не против, что Костя у вас останется?
- Я-то? Нет, конечно, не против. Костя – замечательный мальчик. Он действительно за лето мне много по хозяйству помог. И зря ты, сынок, так подозрительно на него косишься. Он никогда не позволит себе обидеть нашу Машуту, уж я-то точно знаю. – Уверенно проговорила бабуля. А я подумал, что бабушка Зина - настоящий друг.
Однако, вскоре мне пришлось отвлечься от разговора взрослых и переключиться на подругу, так как мы пришли.
- Костиан… - начала Мари.
- Мари, - сказал я одновременно с ней, и мы оба замолчали, нерешительно разглядывая друг друга. – Что ты хотела сказать?
- Нет, давай лучше ты первый, - помотала головой девушка, смущённо отведя глаза в сторону.
Я собрался с силами и выдал:
- Мари, я не хочу, чтобы ты думала, что меня только вход в мой мир волнует и больше ничего. Ты для меня важна. И даже очень. Поэтому я пришёл сюда сейчас… И вовсе я не «глупый», и не «бесчувственный эгоист», хоть я и не совсем понимаю, что означает это слово. Но догадываюсь… И пожалуйста, прекрати думать обо мне плохо, мне это неприятно. Твои мысли иногда жутко злят меня, и (самое ужасное!) они никогда не заканчиваются. У тебя хоть когда-нибудь бывает тишина в голове, а?
Подруга уставилась на меня во все глаза, из-за чего я даже увидел в них своё отражение, а потом пролепетала:
- Как это? Ты что, читаешь мои мысли? И сейчас тоже читаешь?!
- Нет, - я отрицательно помотал головой, - я не читаю твои мысли. Я не умею читать. Просто слышу их в своей голове. Но не когда стою рядом с тобой, а только когда далеко. В лесу, например. И чем дальше я убегаю, тем лучше я тебя слышу…
- Не может быть! – воскликнула девушка так громко, что даже разговор её родителей за углом стих. – Как ты это делаешь? И зачем?!! Зачем ты подслушиваешь мои мысли? Тебе что, своих мало?!
- Тише ты, - шикнул я на неё, кинув обеспокоенный взгляд себе за спину. – Думаешь я специально это делаю? Да если бы я мог, то давно бы уже от этого избавился! Когда твои мысли становятся слишком громкие, мне кажется, я начинаю сходить с ума.
Мари вдруг принялась задумчиво меня разглядывать. Потом спросила:
- И что? Когда ты далеко от меня, то слышишь всё, что я думаю? Каждую мою мысль?
- Нет, я слышу только то, что связано со мной. Другие твои мысли, которые ко мне не относятся, я не слышу. Но знаешь, беда в том, что когда меня нет, ты думаешь только обо мне. Сильно беспокоишься, злишься и ругаешься на меня. А иногда подумаешь такое, что мне хочется тебя придушить, – я твёрдо посмотрел в растерянные серые глаза, и девушка заметно покраснела, видно поняв, почему я так сказал. Тогда я продолжил: - Поэтому я прошу тебя, Мари, следи, пожалуйста, за тем, что думаешь обо мне, ладно?
Подруга не успела ничего мне ответить, потому что из-за забора послышался голос её отца:
- Маша! Ваше время вышло! – услышали мы.
- Уже иду! – крикнула подруга, а потом виновато взглянула мне в лицо: - Прости меня, друг, я же не знала. Мог бы и раньше мне сказать. Знаешь, Костиан, людям свойственно беспокоиться за тех, кто им дорог. И, по-моему, я ничего такого плохого не делала. Я и дальше буду за тебя беспокоиться, и чем дальше – тем больше (особенно учитывая, что нам предстоит такая долгая разлука, а впереди зима). Но теперь, конечно, постараюсь следить за своими мыслями и учитывать, что ты можешь меня услышать… Хотя, признаться, я до сих пор не понимаю, как такое возможно! Для меня это невероятно и запредельно. Очень сложно в такое поверить. А ты, Костиан, знаешь почему это произошло?