А самое грустное и одновременно непонятное было то, что Мари перестала меня звать. Нет, конечно, я слышал, как время от времени она печально думает обо мне что-то вроде «Интересно, чтобы Костиан сказал мне на это? Жалко, что его сейчас нет рядом» или «Вот бы Костиан это увидел! Ему бы точно понравилось». Но она больше не обращалась ко мне напрямую, не просила прийти. Сначала я думал, что это из-за морозов: может ей жалко гонять меня туда-сюда, когда на улице слишком холодно. Но я так соскучился по её лучистым серым глазам, неповторимому аромату и чудесной улыбке, что уже не мог ни о чём думать, кроме как поскорее увидеть её наяву. Даже моё желание попасть в родной мир отодвинулось на задний план.
Я старался убедить себя, что у подруги много заданий по учёбе (она ведь говорила мне, как много им задают на дом), что ей сейчас не до меня и не надо зря её отвлекать, но на душе отчего-то было тяжело и неспокойно. Странное чувство всё сильнее тянуло меня вперёд, не давая сосредоточиться ни на чём другом.
Так прошла луна и больше половины следующей. В конце концов я не выдержал и засобирался в город. Сообщив об этом бабушке Зине заранее, чтобы она успела по традиции насобирать для Мари гостинцев, я отправился приводить себя в порядок. Это странно, но внутри у меня появилось невероятное облегчение – как будто наконец-то какая-то скрытая тонкая нить, готовая вот-вот лопнуть, слегка ослабла и позволила мне нормально воспринимать окружающее пространство. Настроение сразу поднялось, мои сборы заняли каких-то две минуты и поэтому пришлось сидеть на лавке, ожидая, когда старушка закончит, и нетерпеливо поглядывая в окно, за которым занималось зимнее серое утро.
Бабушка Зина, видно, заметила моё нетерпение и проворчала:
- Не торопись, Костюша, никуда от тебя твоя Машута не денется. А если я сейчас что-нибудь забуду, то потом целую неделю буду об этом жалеть и даже дольше. Когда ещё ты к ней соберёшься? Хотя, судя по тебе, ты бы уже раз десять к ней сбегал и обратно вернулся. Соскучился сильно, да? – хитро улыбнулась бабуля, искоса взглянув на меня.
- Да, а как вы догадались? - удивлённо отозвался я, опуская взгляд в пол, чтобы скрыть своё смущение. Да только бабушку Зину этим было не провести.
- Тяжело в разлуке, когда любишь, - тихо заметила она. – Мне ли не знать? Знаешь, как я скучала по Машиному дедушке, когда он уезжал на несколько недель на заработки? А уж когда он ушёл в мир иной, я вообще думала, недолго его переживу…
- Ушёл в мир иной? – переспросил я, изумлённо уставившись на собеседницу. – Машин дедушка тоже был из другого мира?
Бабушка Зина засмеялась:
- Нет, внучок, так люди говорят, когда хотят сказать, что кто-то умер. Я тогда еле оклемалась, так тоскливо было, хоть волком вой. Теперь уже много-много лет прошло, но иногда всё же вспоминается, как мы счастливы вместе были, как любили друг друга, детей растили… И тогда я начинаю очень скучать и просить Бога, чтобы поскорее забрал меня к себе, где мы с моим Петенькой снова будем вместе. Так что я понимаю, почему ты так в город рвёшься, несмотря на мороз, поэтому и не отговариваю. Знаю, что бесполезно это – любовь не смогут удержать никакие стены и расстояния, и даже границы между мирами рано или поздно стираются. Все мы смертны, и встречаемся со своими любимыми, когда умираем, - повторила старушка, печально улыбнувшись и не переставая хлопотать по кухне.
Я уставился на бабулю во все глаза:
- Почему вы всё время говорите про любовь? Мы же с Мари просто дружим.
- Ой, Костюша, я же не слепая, вижу, как ты без Машуты измаялся. Не спишь толком и почти не ешь ничего из моей стряпни, всё в окно смотришь. Причём не в лес, а в ту сторону, куда машина их уехала. Всё сразу понятно.
- Почему не ем? Я охочусь, - попытался вяло возразить я на доводы проницательной бабульки.
- И когда же ты охотился в последний раз, милок? – бабушка Зина оглядела меня всего с ног до головы смеющимися серыми глазами и этим до дрожи в груди напомнила мне Мари. – Сейчас всё зверьё-то от морозов попряталось, а до этого снегу столько выпало, что не до охоты тебе было.