И как назло, в тот момент, когда он для себя расследование уже прекратил!
Но по крайней мере, стало понятно, что за неизвестный крутился вокруг поместья. Однако, судя по всему, стараясь обеспечить семье безопасность, Янус наоборот, влип в разборки, которые его не касались. Оставалось надеяться, что незначительность его фигуры остудит к нему интерес тайной полиции. К тому же, он уже прекратил собирать информацию по делу Серли, так что покружат-покружат и уйдут.
Впрочем, он может ошибаться, и им займутся, просто чтобы перестраховаться.
И вот на этот случай нужен план отхода.
Алиса прокралась на кухню (что было ей категорически запрещено!) и, как ей казалось, незаметно возникла за спиной у Виры.
— А ты правда ведьма?
Давно заметившая ее девушка спокойно ответила:
— Нет.
Девочка, не ожидавшая подобного, задумалась.
— А чем докажешь?
— Что я не ведьма?
Ребенок нахмурился.
— Давай я тебя проткну осиновым колом… — начала она фонтанировать идеями.
— Не стоит, — девушка пыталась говорить насмешливо, но напряжение в голосе присутствовало. — Боюсь, если я сделаю тоже с тобой, тебя запишут мне в сестры по злодействам. Открою тайну, любой человек, если ему грудь проткнуть, умрет. Для этого даже не обязательно использовать определенное дерево.
Алиса уселась на лавку.
— А если…
— Я надеюсь, ты понимаешь, что если кто-то обо мне узнает, казнят не только меня, но и твоего отца?
— За что? — глаза девочки округлились.
— За государственную измену.
Дочь Дирека обдумывала услышанное. Вира от чистки картошки перешла к ее нарезке.
— Куда, кстати смотрит твоя воспитательница? Тебе ведь сюда велели не ходить?
Алисия усмехнулась.
— Ее обхаживает мэр.
— Опять приехал? — нахмурилась ведьма.
— Мне кажется, — девочка понизила голос до шепота, — он сюда стал ездить только из-за Лизки. А отец и рад от него спрятаться, пока тот рассыпается в любезностях перед этой статуей.
— Бедная Елизавета!
— Не скажите, — ребенок посмотрел на Виру совсем не детским взглядом. — Может, она скоро будет богаче нас всех.
Ведьма промолчала.
— Хотите знать, почему папа на матери не женился? — Алиса как-то незаметно со скамьи переползла на стол и теперь сидела, болтая ногами.
— Нет.
— Потому что она не пошла за него, — злость в голосе мешалась с грустью и обидой. — Она содержанка. Живет на деньги покровителей, а папа — он, как она сказала, для души был. Отец по началу и видеть меня не хотел, думал, не его я семя, а когда посмотрел, понял, что я очень похожа на его мать. (По крайней мере, он так рассказывал). Признал, в общем. Деньги исправно присылал. Приезжал иногда даже. А полтора года назад разругался с мамашей и определил меня в пансионат. Он отпрашивался, был два раза, а она…она же в соседнем городе живет… Ты же ведьма! Сделай так…ну чтобы все так было, как надо…
— Чтоб мама вышла за него замуж? — сглотнув комок в горле, спросила Вира.
— Нет! — девочка стукнула по столу кулаком. — Чтоб он никогда ни на ком не женился!
— А если он полюбит? — девушка отложила нож. — Или просто будет нуждаться в тепле и поддержке? Ты тоже топнешь ногой, обидишься и скажешь: не смей! Наплевав на его желания и чувства?
— Кого это он полюбит? — чуть не плача, уточнила Алиса.
— Не знаю. Да хоть твою воспитательницу!
Ведьма только сегодня утром видела, как они мило беседовали в гостиной у окна, стоя так близко к друг другу, что рукава их соприкасались.
— Лизку? — с недоверием и даже ноткой ужаса в голосе спросил ребенок.
— А почему нет? Она красивая, — голос Виры стал звучать грустно, — женственная, с безупречными манерами. В некотором роде Синт — просто идеал жены.
Окончание фразы вышло совсем похоронным. Алисия осмотрела собеседницу с ног до головы и подалась вперед.
— Ты чего, ревнуешь?
Девушка вздрогнула и нервно рассмеялась.
— Ну ты скажешь! Кого к кому? Да и что я, дура что ли?
"Дура, — подумала она при этом. — Потому что он с тобой не разговаривает со вчерашнего дня, и тебя это мучает."
Алиса победно улыбнулась, но продолжать спор не стала.
Холодный ливень погасил огонь.
Вира распахнула глаза, тут же забывая, что ей снилось, и поняла, что с ее лица стекает вода.
— Проснулась? — Янус сидел рядом, держа в руках уже полупустой кувшин. Девушка провела рукой по лицу, словно стирая остатки сна, и кивнула.
— Что, — голос был хриплым, — случилось?
— Ты кричала, — Дирек покачал кувшином. — Тебя сложно разбудить.
— Ааа…бывает. Наверно.
Ведьма села на кровати, подтянув одеяло к самому горлу.
— Спасибо.
Хотелось спросить: "Что ты вообще тут делаешь?" Но после почти двухдневного молчания она боялась сказать лишнее. Она даже пошевелиться боялась. Вдруг он развернётся и уйдет? И все закончится…
Кстати, а что, собственно, подразумевалось по этим "все"?
Янус не подозревавший о мыслях девушки, отвернулся от нее, пряча лицо. Вира напряглась.
— Я испугался, понимаешь? — сказал он глухо. — Очень испугался. За нее и за тебя. Было бы глупо говорить, что я не боюсь смерти, хотя на войне на все начинаешь смотреть по-другому. Но смерти близких я боюсь больше.
Он не видел ее, но ведьма кивнула.
— Я понимаю. К сожалению…
Дирек посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом. Она так ясно увидела, как он спрашивает: "Кто ты, Вира?" — что уже почти успела обидеться.
Он молчал. Ведьма тоже. Тиканье коридорных часов проникало в комнату через приоткрытую дверь.
— Вира, ты…приняла бы мои ухаживания?
— Что?
Он ждал. Девушка немного помолчала в недоумении, а потом вдруг выдала:
— Елизавета красивее.
Янус нахмурился.
— Она-то тут причем? Вира, ты что, сводничаешь?
Еще чего!
— Нет, но…
Она покраснела. Янус потер лоб.
— Если честно, я не задумывался, кто кого красивее в округе и прочее. Но дела-то не в этом. Просто ты мне интересна, а она нет. И потом, у каждого своего понятия красоты. Мне вот ты нравишься.
— Я?
— Ты глухая? — офицер стал раздражаться. Он тут значит в симпатиях признается (всего третий раз в жизни между прочим), а она определиться не может "да" или "нет" и какие-то дурацкие вопросы задает! Хотя лучше "да"…
— Нет…
Что значит нет???
— …не глухая. Просто…неожиданно.
Не то чтобы совсем…но она скорее поверила бы, что ей роль любовницы предложат, чем… Впрочем, эти ухаживания скорей всего тем же и закончатся. Не жениться же он на ней собирается в самом деле!
Виру пробрала дрожь. Между прочим, сейчас ночь. А они одни в ее спальне…
Янус поймал ее взгляд и обреченно выдохнул.
— Спокойной ночи.
Когда он направился к выходу, она почти пожалела, что не ответила.
Но что она могла сказать?
Я совсем не то, что ты думаешь?
Ты слишком многое утаиваешь, и я боюсь узнать, что это, и как это может коснуться меня?
Я тебе вру?
И не знаю, насколько ты честен со мной?
Если бы я знала, кто ты…
Если бы ты знал, кто я…
Возможно мы просто убили бы друг друга?
Дверь за ним захлопнулась бесшумно.
Вира так и не сказала ему не слова.
11
Лексий самозабвенно страдал. Алисия на каждое его слово находила десять, и секретарь ходил теперь понурый, а от янусовой дочки вообще шарахался.
— Она ведьма! Голову даю на отсечение! — сетовал он Вире. Та в нужных местах послушно охала и возмущалась.
— Она одну Дарью, по-моему, не трогает. Но та, наверно, что-то секретное про детей знает, у нее ж собственный сын имеется.
Вира ничего о семье старшей над прислугой не знала, но кивнула.
— Откуда он только ее взял? У нее же манеры хуже, чем у меня! Вот что бывает, если заводить детей в семнадцать!
— Зато в армию берут с пятнадцати, — недовольно возразила девушка.