Он хотел сказать "от тебя", но почему-то в последний миг передумал.
Вира понятливо кивнула, хотя ничего не поняла. Обстоятельства — вещь размытая. Причислить к ним можно что угодно.
Дирек немного помолчал, потом встал, кивнул в сторону подноса.
— Ну, ты ешь. Поправляйся. Набирайся сил.
Мужчина вышел, сочтя разговор оконченным, и ведьма осталась наедине со своими страхами и сожалениями.
— Она злая? — Алиса, пользуясь отсутствием воспитательницы, ела кашу, громко стуча ложкой по тарелке и чуть ли не руками подпихивая в рот куски мяса.
— Не думаю, — Дирек с сомнением ковырял в тарелке то, что приготовила на ужин его дочь. — Злая бы не стала нам помогать в лесу. И еще в некоторых вопросах. Наверно, она просто очень боится, что ее выдадут. Как видишь, небезосновательно.
— Ты, что, ее уже простил? — возмутился ребенок.
— За что?
— Она в тебя стреляла!
— Наставила пистолет. Это разные вещи. Знаешь, каждая кухарка берет несколько раз в день в руки нож. Но не каждая способна воткнуть его в человека. Я даже лет семь назад знал одну, которая и курицу-то сама не могла зарезать. Смешная была девчонка…
— И что? — полюбопытствовала девочка. — Ее выгнали?
— Нет, — Янус тепло улыбнулся. — Она дочерью хозяина постоялого двора была, кто ж ее выгонит из собственного дома? Нанял он ей помощницу, которая всю грязную работу выполняла. Чернорабочей девке всяко меньше платить, чем наемной кухарке.
Алиса, не особо разбирающаяся в торговле и всем, с ней связанным, пробурчала что-то нечленораздельное.
— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался офицер. Его дочь нахмурилась.
— Ты мне к ней ходить запретил. А сам таскаешься. Если плохая — зачем туда ходишь? А если нет — почему мне нельзя? А вообще, — она вгрызлась в краюшку хлеба, — надо ее выгнать!
Дирек очень удивился этой реплике дочери. Жестокосердием его ребенок никогда не страдал, а тут вдруг такое…
— Почему?
— Не нужны нам тут убийцы!
— Ты сидишь сейчас с ним за одним столом, — изменившимся тоном отрезал офицер. Девочка притихла.
— Ты…
— Я убивал, Лиса, и тебе этот факт прекрасно известен. И еще одно: если будет нужно, я убью еще. Понятно?
Алиса кивнула и замолкла. Завершали ужин они в молчании.
Каждый думал о своем.
Неожиданный посетитель заявился к обеду.
Лексий переминался с ноги на ногу. Вид у него был чрезвычайно понурый.
— Я….это…
Он замолк, страдальчески хмуря брови.
— Я отпустил всех слуг на две недели.
Секретарь посмотрел на непреклонное лицо Дирека, кивнул, опустил взгляд в землю.
— Это… Знаю…Ваше благородие…
Правильное обращение резануло слух так, что Янус скривился. И вдруг понял, что его жизнь изменилась раз и навсегда. Понял именно в этот момент, когда бесцеремонный парень, по сути мальчишка еще, обратился к нему по статусу.
— А Вира…она правда…ну…
— Ведьма?
— Она мне говорила…а я не поверил. Посмеялся. Другом ее назвал…
Из его рта шел пар. А Янус вспоминал, как клубился туман у нее под пальцами, когда она лечила исполосованную спину. И захотелось вдруг этого парня ударить…
И себя тоже.
— Только…знаете… Она же хорошая! Как же так?!
Лексий захлюпал носом.
— Заходи, чаю попьешь, — посторонился Дирек, чувствуя, что в этот раз этого посетителя ему не отделаться.
Лексий прошмыгнул в приоткрытую дверь.
— Елизавета теперь компаньонка дочки Айзека, — вещал парень через десять минут, сидя у камина с чашкой ароматного чая. — А о вас слухи нехорошие ходят.
— Пусть судачат, — отмахнулся Дирек. — Хотя… — он внимательно присмотрелся к собеседнику. — ты кое-чем сможешь помочь.
— Да что угодно! — тут же подскочил Лексий.
Офицер улыбнулся юношескому порыву.
— Пожалуйся, что хозяин пьет. И непонятно, будет ли вообще зарплату платить. Дочь у него без присмотра, сама за домом следит, сама готовит. Во дворе бардак, останки ведьмы до сих пор на улице лежат, неубранные.
Секретарь опять сник.
— А…вы действительно ее сожгли?
— Нет, поросенка.
Вообще-то это было правдой, но рассказывать об этом парню Янус не собирался. Нарассказывались уже. Хотя, конечно, Лексий не Лиза.
С другой стороны, он и Синт до поры до времени считал хорошим человеком.
— А там…
Алисия как всегда не вошла, а вбежала в комнату, еще с порога начиная говорить. Хорошо хоть, быстро оценила ситуацию и осеклась.
— А он что тут делает?
Парень вжал голову в плечи. Девочки он боялся больше ее отца.
— Я, наверное, пойду. Еще домой по холоду идти до города.
Когда Лексий скрылся за поворотом, Диреки, вдвоем вышедшие его проводить (что ускорило процесс прощания втрое), зашли в дом.
— Что ты хотела?
— Мне к Вире можно?
— Нет. Что-то еще?
— Ну… Ты же не будешь меня ругать? Сильно по крайней мере. Я же случайно…
Первым делом офицер осмотрел дочь на наличие повреждений. Не найдя таковых, он грозно нахмурился.
— Что разбила?
— Медальон…он простенький совсем, на кожаной веревке! Безделушка какая-то дешевая…
Не успела она договорить, а Янус уже мчался к спальням…
13
Дверь так резко открыли пинком, что Вира не успела стереть слезы. Дирек заметил и опухшее лицо, и раскрытую книгу, из которой торчал засушенный стебелек розы. Ведьма резко захлопнула том и отвернулась к окну.
— Что-то случилось?
— Ты в порядке?
Хотелось сказать "нет" и устроить истерику. Она прошептала:
— Да.
Офицер сначала облегченно выдохнул, потом внимательно осмотрел застывшую у окна фигуру. Вроде, все как обычно.
— Поела?
Она кивнула.
Он забрал поднос и вышел, но направился не на кухню, а в кабинет.
Осколки медальона валялись на полу. Витиеватый узор, куски стекла и керамики, прядь волос, фотография… Раньше он как не старался, не мог открыть хитрый замок, а теперь все лежало перед ним, словно мозаика. Янус окинул собранные осколки взглядом…и почувствовал себя идиотом.
Отгадка всегда была у него под носом. Но он ее не рассмотрел.
Когда Вира проснулась в следующий раз, первым делом посмотрела на кресло. И действительно там обнаружилась знакомая фигура. Только в этот раз Дирек спал. Ведьма села, опершись на подушку, и стала рассматривать мужчину. У него было очень усталое лицо, и весь вид стал какой-то измученный. Сидел он в одной рубашке, поставив локоть на подлокотник кресла, и подпирал голову кулаком. Мундир валялся на полу — видно, он им укрылся, но во сне неловким движением сбросил. Ведьма почувствовала, что в комнате холодно — камин судя по всему погас довольно давно.
Она осторожно спустила ноги на пол и поднялась. Стараясь не скрипеть половицами, дошла до сундука, достала одеяло и направилась к креслу. Однако стоило ей попробовать укрыть мужчину, как ее руку схватили.
— Одеяло, — Вира смотрела в еще сонные глаза с опаской. — Холодно.
Янус поморгал, отпустил ее кисть, подобрал мундир, мимолетом заметив голые ступни девушки.
— Босая. Зачем встала?
Вира послушно забралась обратно в кровать.
Янус подошел, уселся рядом, посмотрел на нее устало и грустно.
— Ну что, давай знакомиться, Вера Серли?
Девушка испуганно вжалась в подушки.
— Откуда?
— Твой медальон разбился. Сколько осталось?
Вера поняла его без слов.
— Одна.
— Одна? — не столько удивился, сколько ужаснулся Дирек. — Ты что, успела за 19 лет восемь раз умереть?
— Три.
Он нахмурился. Она закрыла глаза и заговорила размеренным механическим голосом:
— За отцом пришли на день раньше. Потом за мной. Я почему-то тогда даже не подумала, что надо прятаться. Все казалось, что это чей-то искусный розыгрыш, максимум: глупое недоразумение. А потом… Меня пару дней не трогали, но я успела достаточно увидеть и услышать, чтобы испугаться. Она появилась ровно перед первым допросом. И сказала, что поможет, если я кое-чем поделюсь. Ты же…ты же понимаешь, что такое тюрьма? Тем более для женщины. Эта незнакомка поклялась, что меня не тронут. Ни у одного мужчины не будет желания… В общем, я согласилась. Ритуал проводила она. Не знаю, что это за женщина, почему ее ко мне пустили, откуда она столько знает, но обмен состоялся. Она получила пять жизней. Я…я кое-что сохранила.