Глава 5.
Лошаков был твёрд и дипломатичен. Зная его пристрастие к девушкам в высоких сапогах, я предполагал другой сценарий, но бравый капитан не торопился делать стойку. Да, конечно, поможет, чем сможет. Всегда готов сотрудничать с прессой, но сейчас акулы пера явно плавают в чужих водах, и ловить здесь нечего. Никакого маньяка не существует и это официальная позиция. Есть убийство из личных побуждений, именно эту версию расследует полиция.
Теплова кивала, улыбалась и не торопилась загонять бедного капитана в угол. В результате успокоенный оперативник без вопросов дал нам адреса и телефоны Суздалева и Прицепова. Он был только рад перевести стрелки на кого-нибудь другого.
- Твой друг был не очень рад нас видеть, - иронично сказала журналистка. Сегодня она была в сером свободном свитере с высоким горлом и чёрной кожаной курточке. Бёдра обтягивала серая юбка, а ножки облегали те же высокие сапожки. Я периодически любовался на неё. Странно. Я давно не любовался на женщин.
Мы ехали в моей машине. Я приоткрыл окно и впитывал сладковато-приторный воздух.
- Не могу его в этом винить, - сказал я. – Я тоже не рад нас видеть.
Мне грело лицо светло-мрачное настроение. Словно мои глаза светятся в темноте. Но оно не соответствует прекрасной мокрой погоде. Однозначной, без оттенков.
Вчера пришлось снять с ковра часть коллекции и выкинуть в речку на окраине города. Хранить кровавые клинки стало слишком опасно. Любой коллекционер поймёт мои безграничные муки во время этой жуткой экзекуции. Тем более, что с этими клинками было связано немало прекрасных моментов моей жизни. Я сохранил единственный нож, пивший кровь. Тот, с рукоятью в форме женской фигуры. У него есть пара незаконченных дел.
- Вот как! Кто-то сам уговаривал меня работать вместе.
Я вздохнул.
- Ты права, извини. Просто я понимаю чувства Егора. Быть рядом с тобой всё равно, что курить на пороховом складе. Неизвестно, что напишешь и кому испортишь жизнь.
Она иронично хмыкнула и вынула сигаретку.
- Ты преувеличиваешь. Журналисты уже давно никому не могут сломать карьеру или причинить серьёзные неприятности.
Я моргнул от дыма попавшего в глаза. Захотелось убить её прямо на месте и будь что будет. Но я деликатно сдержался. Будет время. А вот она меня не жалеет, убивает канцерогенами прямо на корню.
Мы подъехали к указанному дому. Красивый двухэтажный особняк, опоясанный двухметровым кирпичным забором с бляхой железных ворот посередине. Настоящий дворец для нашего города, но самому Суздалеву наверное кажется, что он ютится в жалкой каморке. Я позвонил в кнопку справа от ворот. Кристина задумчиво осматривала дом.
В железных воротах открылась маленькая дверца. В амбразуре нарисовался на вид смышлёный паренёк метра под два роста, с короткой стрижкой и плечами слишком широкими для калитки. На белой рубашке красовалась кобура с пистолетом.
- Чего? – вежливо спросил он.
- «Ореховский вестник», - улыбнулась девушка. – Мы вам звонили.
- Удостоверение.
Крепыш долго осматривал журналистскую корочку. Протянул обратно.
- А этот? – спросил он у журналистки, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я как раз размышлял, что на такого ублюдка опасно нападать с ножом. Во всяком случае, пытаться бить в сердце. Нет. Я бы подкрался к нему сзади и пырнул в почку или основание шеи. Или нет, лучше автомат, жаль у меня нет.
- Этот – писатель, - как можно более дружелюбно попытался сказать я. – Мы договаривались с твоим хозяином.
При слове «хозяин» ничего не дрогнуло на его лице. Просто быкообразный лакей, как я и думал. Совсем скурвились люди. Уже шестерить не зазорно считается. Значит, давно у политиков подвизается, там люди быстро самоуважение теряют.
Бык позвонил по мобильнику.
- Ага, да, понял. Проходите.
По белым ступенькам поднялись в дом. Суздалев ждал нас в обширной комнате справа от холла. Я даже не сразу узнал его. Обычно видел его на выходе из ночного клуба. Смазливый тип. Бабы от таких тащатся, а мужчины терпеть не могут. Подвыпивший, весёлый парень с неизменной сигаретой в руке. Но за прошедший месяц он похудел килограмм на десять. С пробившейся бородкой и нечёсаными патлами сейчас он похож на художника-наркомана или рок-музыканта в последней стадии творческой безнадёжности. Он сидел на небольшом диванчике с неизменной сигаретой в руке и смотрел, как пепел падает на дорогой ковёр. Помятые рубашка и джинсы болтались на нём, как паруса без ветра. Приоткрыв рот, он поднял на нас остановившийся взгляд.
- Чего вам?
- Меня зовут Кристина Теплова, я журналистка.
- Я понял. Чего вам спрашиваю?
Он сунул сигаретку в зубы, задержал дыхание и дохнул на нас горьковатым травяным дымом. Я невольно отодвинулся. Ещё не хватало, чтобы полицейские остановили машину и обнаружили там меня пропахшего коноплёй. Но Теплова вообще не парилась. Она села в кресло напротив парня и наклонилась к нему прямо в клубы отравленного дыма.
- Я говорила, я хочу помочь. Я, так же как и ты хочу найти убийцу Таи.
Я присел на краешек стула в углу. Значит просто Таи. Всё чуднее и чуднее.
Павел неуверенно потёр лоб и монотонно сказал.
- Ей уже ничем не поможешь. Ты вообще при чём?
Девушка посмотрела ему в глаза.
- Ты согласился встретиться, ты до сих пор живёшь в этом богом забытом городе. Значит тебе не всё равно. Ты хочешь найти убийцу, я тоже хочу.
- Ну, а я причём? Я всё рассказал полиции.
- Вряд ли всё, - терпеливо сказала девушка. – Помоги мне и я помогу тебе. Вместе мы найдём убийцу.
- Ну?
- Паша, скажи мне. Среди окружения Метельцевой был кто-то очень обозлённый на неё? Кто-то кого она отвергла. Кто-то очень недовольный.
Суздалев на все слова монотонно качал головой.
- Её все любили, все любили.
Он снова потёр лоб и удивлённо посмотрел на дымящуюся сигарету в своей руке.
- Будешь?
Он протянул сигаретку девушке. Я усмехнулся, интересно, как она отреагирует. Брезгливо поморщится или просто вежливо откажется.
- Спасибо!
Теплова молча взяла сигаретку и сделала глубокую затяжку. Выдохнула и протянула обратно.
- Хорошая дурь.
Впервые Павел улыбнулся, и казалось, немного пришёл в себя. Посмотрел на Кристину вполне заинтересованным взором. Я даже забеспокоился, что у меня жертву отобьют.
- Ещё бы. Нужно знать правильных людей.
Он сделал затяжку и растёр окурок в пепельнице.
- Я вижу, ты знаешь нужных людей, - сказала журналистка. – Кто нам нужен? Отвергнутый поклонник, кто-то по уши влюблённый?
- Нет, - медленно покачал головой Суздалев, на этот раз вполне сознательно. Серый осенний воздух обесцветил его лицо. – Её действительно любили. Конечно, были какие-то попытки приударить, но ничего фанатичного. Ты не там роешь. Не одна такая умная. Поверь, полиция в Ореховске уже прошерстила всех кого только можно и даже тех, кого нельзя. Голый номер.
- Ясно, - вздохнула Кристина. – Очень жаль.
Парень слабо усмехнулся.
- Если бы у меня была хоть какая-то ниточка, я бы уже давно всех на уши поставил.
- А маньяк? – не удержался я. – Здесь в городе считают, это дело рук местного душегуба.
Суздалев поднял на меня свинцовый взгляд.
- Маньяк говоришь. Маньяк, мать вашу. Вы все просто помешались на своём долбаном маньяке!
- Паша, - тихо сказала Теплова. – Сергей не хотел тебя обидеть. Но здесь действительно все склоняют эту версию. Что не так?
Парень рывком встал, покачнулся и схватился за край дивана.
- Маньяк, мать вашу.
Он повернулся и пошёл к бару в глубине комнаты. Я непроизвольно моргнул. Сзади, за поясом у одинокого Ромео выглядывала рукоять пистолета. Мы с журналисткой обменялись растерянными взглядами. Суздалев открыл бар и достал бутылку какого-то зелёного напитка. Небрежно плеснул в стакан, разлив половину и залпом выпил. Налил ещё, полный стакан, и направился к нам. Напиток заливал края, немного расплёскиваясь при каждом шаге. Я поморщился. Заливать горе нужно водкой, а не какой- то непонятной бурдой. Всё же любимую девушку потерял, а не бумажник с парой долларов.