Ещё раз подчёркиваю. Постарайтесь убедить полицию, не действуйте самостоятельно. Будьте осторожны и осмотрительны. Не выходите из гостиницы, а ещё лучше уезжайте как можно быстрее. Вы нарисовали на своей груди мишень, и теперь он не успокоится, пока не убьёт Вас».
Это всё лирика. Вот другой файл, называется «Стандарт Вольпатова». Идут бесчисленные строчки и графики. Я прокрутил страницу. Самое интересное всегда пишут в конце. Вот и оно.
«Прогноз: Опасность пятого уровня.
Рекомендация: Тотальная защита».
Что бы это значило? Уже не важно. Есть ещё один файл. Заметки, то ли для будущей статьи, то ли она замахнулась на книгу. Какие-то бессмысленные абстрактные рассуждения.
«Самый страшный монстр тот, кто прекрасно знает, что он монстр, но умеет смеяться.
Хороший человек от плохого отличается вовсе не прекрасными личными качествами, а отношением к злу. Плохой считает зло большим и величественным, а герой видит зло мелким и пустым».
Я хмыкнул. Тоже мне философ! А вот приписка в конце.
«Тая, Тая, как же тебя угораздило встретиться с монстром!».
Да, так же как и тебя, дура!
Таинственный адресат в чём-то прав. Мне абсолютно плевать на тюрьму и полицаев, плевать на гибель, и я не собираюсь сдаваться без боя. Но я вовсе не мясник, я настоящий воин смерти. А вот насчёт импотенции переврал собака. Ну ничего, земля круглая, даст бог увидимся.
Всю эту писанину не стоит оставлять в компьютере. Осторожность превыше всего.
Локальный диск (С:). Форматировать. Так то лучше.
Ноутбук полетел в чемодан. Что-то глухо стукнуло. Я удивился. Неужели она в чемодане сковородки возит! Я извлёк тонкий, но тяжёлый жилет зелёного цвета. Простукал. Внутри вшиты металлические пластины.
Я держал перед собой на вытянутых руках это современное подобие средневековой кирасы и вдруг начал смеяться. Совершенно искренний звучный смех весело попинал звуковые волны по комнате. Растряс жирок у застоявшегося воздуха. У меня на глазах даже выступили слёзы. Вот значит, почему она вчера так бесстрашно охотилась на жуткого маньяка. Ой не могу, держите меня семеро!
Я обернулся к постели. Моя отважная жертва уже пришла в себя, приподняла голову и с ужасом смотрела на меня. Она сжала зубами колготки, словно собиралась прокусить их насквозь. Зато глаза распахнуты, а на виске темнеет будущий синяк. Она тяжело дышала, приподняв голову. Я покачал головой. Как дитя малое.
Дай угадаю где ты прячешь орудие убийства. Я откинул подушку. На простыне лежит небольшой белый пистолет. Так, так, так. Незаконное хранение и ношение оружия. Она настоящая преступница и мой долг как ответственного члена общества остановить её пока не поздно. Пока она кого-нибудь не пристрелила, меня например. Я задумчиво смотрел на оружие. То, что я делаю – чистая самозащита. Я рассеянно повертел пистолет в руках и положил на столик. Нет, не то. Никакого удовольствия. А ведь работа должна приносить радость, иначе какой в ней смысл. То ли дело старая добрая сталь.
Клинок легко вышел из ножен. Психиатр ошибся. Я вовсе не садист. У меня нет ни малейшего желания пугать несчастное животное. Я схватил её за волосы, приподнял, так чтобы её грудь оказалась в более удобной позиции для удара. Она закрыла глаза и что-то замычала сквозь кляп. Её тело беспомощно сжалось, содрогаясь в пароксизмах страха. М-м-м.
Стоп. Я же полиэтилен забыл расстелить. Вот дубина! Совсем она выбила меня из колеи со своими писульками и жалкими потугами на роль героического борца со злом. Я отпустил ее, и она повалилась обратно на кровать. Веки заморгали. Трусиха!
Я сунул финку обратно, вытащил из-за пояса полиэтилен и небрежно кинул на пол. Уже было потянулся за ним, но тут меня отвлекло нечто. Грудь Тепловой вздымалась короткими рывками. Я сел рядом на кровать, протянул руку и положил ладонь на её грудь. Через перчатку я не ощущал её кожи, её тепла, но чувствовал плотность. Всю жизнь я одет в невидимую перчатку. Не чувствую тепла, только физические характеристики. Тяжесть, давление, освобождение, снова тяжесть, давление, освобождение. Иногда ещё трение, как сегодня. Кстати, о трении. Меня охватило возбуждение, но не того рода, что привык испытывать при таинстве смерти, а вполне обычное сексуальное. Значит импотент, говорите. Я покажу вам импотента!
Взял её за щиколотки и потянул на себя. Вытащил нож и перерезал верёвки на ногах. Она непонимающе смотрела на меня, но когда верёвки упали на пол, попыталась лягнуть меня свободной ногой. Я легко отбил удар, отпустил щиколотку, нагнулся и равнодушно хлестнул тыльной стороной ладони по морде. Её голова мотнулась и она застонала.
Я взял её за бёдра и перевернул на живот, так что верхняя часть лежала на кровати, а коленями стала на потёртый ковёр. Я вытащил член и оседлал её. Она попыталась дёрнуться, но я взял её одной рукой за шею и придавил к одеялу. Второй держал за связанные руки. Она тяжело и часто задышала. Гладкая спина покрылась испариной. Симулянтка. Мне то приходится гораздо тяжелее. Тяжела и неказиста жизнь обычного садиста.
Впервые в жизни я испытывал такое сильное сексуальное влечение. Словно я весь переселился в член и волна острого, но в то же время мягкого огня зародилась в нём и через бёдра прошла сквозь меня. Аж до макушки пробрало и самых дальних пальцев ног.
Я шумно выдохнул. Вот это да! Чего же я раньше отказывал себе в столь невинных развлечениях! Только теперь я обратил внимание, что её тело бессильно барахтается в моих руках. От избытка чувств я слишком сильно прижал её лицо к кровати. Я приник к её бьющемуся в конвульсиях телу, и мне хотелось так остаться навечно. Ну, или хотя бы на ближайшие пару минут. Но нет, я с вздохом отпустил её. Она приподняла голову и шумно задышала ноздрями. Её лёгкие никак не могли напиться жизнью. Я взял её за плечо и повернул к себе, усадил на край кровати.
Я выпрямился, застегнул ширинку и с улыбкой смотрел на неё. И никакой усталости. Наконец я понял, почему людям так нравится секс. Прилив сил как от хорошего убийства.
Но романтика романтикой, лирика лирикой, а дело есть дело. Я нагнулся и зашелестел полиэтиленовой плёнкой. Начал аккуратно расстилать её на полу. Разгладил руками.
Я поднял голову и увидел, что Теплова смотрит на мои размеренные действия, широко распахнув глаза. Её ноги мелко дрожали. Под бёдрами расползается по простыне тёмное пахучее пятно. Я покачал головой. Фу, как некрасиво! Пусть ей будет стыдно.
Пора прекратить бессмысленные страдания несчастного животного.
Но секс не смягчил меня. Наоборот. Я смотрел на жалкое женское тело, и во мне поднималась волна ярости. Вот эта тварь возомнила себя ровней мне! Она посмела охотиться на меня! Кровь, зажжённая оргазмом, вскипела. Я стал чистым красным пламенем. Нет, простой удар ножом, как замещение нормального полового акта ей уже не подходит. Лучше я перережу этой овце горло и буду наслаждаться её предсмертными всхлипами. Как бы она объяснила это решение? Тем, что я хочу заткнуть ей рот? Но полиэтилен слишком мал для такого события. Всю гостиную зальёт её горячей жидкостью. Придётся зарезать её в душевой. Спущу кровь в ванну, потом заверну тело в плёнку и с вещами на выход.
Я схватил её за волосы, пригнул и повёл в ванную. Ничего, немножко унижения ей не повредит. Только на пользу пойдёт, в воспитательных целях.
Рука с ножом открыла дверцу. Очень скромное помещение, даже сказать нечего. Крохотная комнатка, которую ненадолго взяла в аренду милосердная смерть.
Или это опять пошло и глупо? Она меня совсем заморочила. Писал в своё удовольствие, никто не жаловался. А теперь всё время в голове вертятся её слова. Ничего, ничего, зато в её голове сейчас уже ничего вертеться не будет. Ну вот опять! Держите меня семеро. Я расстроено покачал головой. Убил бы! А вот возьму и убью. Другие только мечтают, а я делаю. И не отговаривайте.